Глава 29. Четверть века назад на Плутоне

     - Особенно не задерживайтесь, - сказал на прощание Грант Маринкин, подавая Левину и Канти руку. Маленький астроном Лео Канти ему понравился меньше, чем долговязый инспектор. Оба прибыли совершенно неожиданно, если не считать их многомесячный перелёт от Юпитера на самую дальнюю в Солнечной системе научную орбитальную станцию, под которую переоборудовали два грузовоза, ранее трудившихся на внутренних линиях. «Украшением» станции можно было считать пристыкованный к ним сторожевик с мощным радиолокационным оснащением. Этот списанный военный кораблик был гордостью директора Маринкина, но в планах Лео Канти ему отводилась весьма скромная роль.
     Сама орбитальная станция над Плутоном создавалась как последний обитаемый причал в Солнечной системе, к которому должна была пристыковаться Первая Звёздная. После последних проверок и погрузок основной экипаж должен был лечь в анабиоз, а сам корабль – отойти на безопасное расстояние и начать разгон на анамезонных двигателях. Об этом напоминал мощный шлюз, который ныне использовался для экспедиционного шаттла-планетолёта. Грузы для Первой звёздной до сих пор тут стояли, часть из них директор уже использовал для строительства базы на поверхности.
     - Музей, - сказал Левин, показывая своему спутнику на маркировку контейнеров с эмблемой Первой Звёздной.
     Они шли длинным боковым коридором за сотрудником, который должен был их привести к шаттлу с пилотом. Видавшая виды и вытертая погрузчиками до металла рифлёная поверхность пола, вмятины на стенах выдавали трудовое прошлое старого корабля. Искусственная гравитация работала, но слабо, идти приходилось аккуратно, чтобы ненароком не набить шишку о низкий потолок с наклееной на него лентой примитивных светильников. Провожатый показал на боковой проход с ведущей вниз лесенкой. Над ним была надпись: «Только для инженерного персонала. Радиация».
     - Фонит? – осведомился Канти.
     - Да тут и реактора теперь нет, - усмехнулся провожатый. – Зал для исследований. Сдаём в аренду.
     - А сейчас арендаторы есть? – полюбопытствовал Левин.
     - Есть, точно не знаю, вроде с Марса.
     Спускаться пришлось долго. На вопрос о лифте провожатый дипломатично отмолчался. Достигнув четырнадцатой палубы, он быстро вывел их в небольшой круглый зал с диваном и сидевшим на нём молодым человеком.
     - Это и есть наш пилот, Алексей, - представил он юношу и исчез прежде, чем Левин открыл рот.
     - Вы его извините, - сказал пилот, пожимая по очереди руки прибывшим. – Астрофизик он, сейчас они все на ушах стоят: какое-то открытие сделали, приоритет оформляют. Директор предупредил о вас, пойдёмте, - пригласил он, открывая проход.
     Салон напоминал трапецию, в узкой части которой располагалась консоль пилота, окружённая экранами. Над экранами было написано название кораблика – МИП «Гибралтар». МИП – это малый исследовательский планетолёт по типовой классификации. Два ряда из трёх пассажирских кресел в каждом были разделены возвышением, на поверхности которого угадывался экран нижнего обзора. Несколько кресел стояло вдоль широкого торца салона. На них лежали какие-то тюки. Пилот сказал, что спуск займёт несколько часов.
     - Вон, посмотрите, - показал он рукой, когда шаттл покинул шлюз, и перед ними распахнулась обледеневшая, с обширными тёмными пятнами, поверхность планеты, - белое – это ледник Sputnik Planitia, к юго-западу от него гористая местность, к ней примыкает окраина азотной ледяной равнины на границе с мрачным кратерным ландшафтом Cthulhu Macula. А справа видны массивные горные хребты, куда мы идём.
     Левин смотрел без интереса. Плутон его никогда не привлекал. Минус двести двадцать на поверхности, двести сорок восемь лет один оборот вокруг Солнца. Правда, по своей вытянутой орбите Плутон уходит от него так далеко, как никакая другая планета Солнечной системы, что и привлекает неугомонного Канти… Повышенный интерес к Плутону снова возник, когда он приблизился к Солнцу. В начале века появилась тут постоянная орбитальная станция, хотя все понимали, что сидеть на ней двести лет плутонианской «зимы» некому. Все исследования могли быть осуществлены только «летом», когда Плутон находился внутри орбиты Нептуна и близко к Солнцу, а это всего сорок-пятьдесят лет.
     У самого Левина срок пребывания на Плутоне был ограничен двумя неделями, пока доставивший их сюда сервисный транспорт обслуживает несколько других автоматических станций на спутниках Плутона, готовя их длительному автономному существованию. На обратном пути он должен их с Канти доставить на 3-ю базу Внеземелья, с неё уже пассажирским экспрессом они вернутся на Землю. На несколько лет «командировочка» растянулась, однако. Левин выпрямил спину и потянулся, насколько это позволяло обхватившее его тело кресло.
     Пилот Алексей оживлённо обсуждали с Канти равнину Спутник: находясь на расстоянии шести миллиардов километров от Солнца, Плутон должен был иметь поверхность, полностью покрытую различными кратерами и трещинами, а тут - отполированная практически до зеркального блеска замёрзшая равнина. Чем не зеркало для телескопа? Маленький астроном настолько увлёкся, что уже кидал одну идею за другой, как это использовать. Левин послушал их и грустно усмехнулся. Продать кому-либо зеркальный блеск равнины не получится, Земля уже и так сократила свою долю на Плутоне до минимума. Инспекционная поездка Левина имела отдельное задание, известное только ему: Земля была обеспокоена возросшей активностью связей Марса с дальними станциями. На Плутоне Земля участвовала в нескольких совместных проектах, поддерживала орбитальную станцию в рамках межпланетного консорциума, но было ощущение, что Внеземелье готово отделиться и вести исследования самостоятельно.
     Плутон – карликовая планета, на треть меньше Луны. Чем его только фантасты не населяли, а на деле – под толщей вечной мерзлоты есть какой-то источник энергии. И – уникальные особенности, например, «Паук Плутона» - трещины на поверхности, которые как бы собираются в одной центральной точке и отдают красноватым оттенком в глубине, словно какой-то подземный материал пытался вырываться из ледяной брони. Длина этих трещин от 100 до 500 с гаком километров. Левин покосился на боковой экран – жаль, что «пауков» не видно ещё.
     В солнечном свете Плутон имел слегка голубоватый отблеск. У него в летние периоды возникала атмосфера из метана и азота, у самой поверхности бывали туманы. Плотную атмосферу карлик удержать не способен, да и ту, что есть, терял по нескольку сотен тонн в час, не понятно, как до сих пор всю не растерял… Думы Левина прервал Канти:
     - Энди, Энди, ты слышишь, что Алексей говорит? В области Томбо практически нет ударных кратеров. Большая вероятность того, что автоматы не будут разрушены сверху…
     - А космическую зиму в два века они переживут? – с иронией поинтересовался Левин.
     - Слушай, я хочу выйти в Союз Континентов с предложением отдать нам с Космосклада…
     - Лео, там всё устаревшее, – перебил друга Левин. – Даже не пытайся.
     - Ты меня не дослушал, - упрекнул его Канти. - Изоброня и сто веков выдержит, особенно здесь, где колебания температуры малы. На Космоскладе есть изоброневые капсулы, мы их заберём, они сгодятся для оборудования, останется только энергетику им подобрать.
     Левин задумчиво посмотрел на астронома. Идея была не так уж и плоха. Только «лето» на Плутоне было на исходе, можно не успеть.
     - Наш директор тоже так думает, - вдруг подал голос пилот. – Уже несколько зондов забросили сами.
     - Вот, - обрадовался поддержке Канти. – Люди уйдут, останутся автоматы. И следующее поколение получит наши письмена.
     - А вы, Алексей, как в такую глухомань попали? – поинтересовался Левин, желая сменить тему беседы.
     - Да я недавно тут, после академии. Фантастики начитался и загорелся, когда узнал, что тут пилот нужен.
     - И правы фантасты оказались?
     Алексей махнул рукой.
     - Пока что я тут ни «древолюдов», ни «каменглазов» никаких не встретил. Хотя, вот, гуляющие холмы тут есть. Они, как айсберги, дрейфуют по замершим азотистым ледяным равнинам области Томбо.
     - Ну да, азотный лёд менее плотный, чем вода, по нему эти холмы скользят, - подтвердил Канти. – Это же, по сути, ледники, которые двигаются от конвекции внутренних газов или жидкостей Плутона.
     - Плутон надо видеть, описать его трудно, - продолжил пилот. – Одни его горы чего стоят. И всё – замёрзшее. Замёрзший азот, метан, углекислый газ, а высота до трёх с половиной километров… Длина тоже впечатляет - одна из самых больших гор Cthulhu Regio тянется почти на 3000 километров, почти половина экватора Плутона. Я летал над ней – сверху выглядит как хаос из ям, кратеров, ущелий и темных областей. Бардак тут, скажу я вам.
     До поверхности оставалось менее полутора тысяч километров. Алексей извинился и повернулся к своей консоли. Через час с небольшим он мягко посадил машину на залитой чем-то стеклообразным площадке около куполов исследовательской станции, укрытой в обширной выемке. От них уже спешил к нам приземистый колёсный транспортёр. Ступить сразу на поверхность Плутона не получилось, шаттл выдвинул герметичный переход. Высокому Левину пришлось пригнуться, низкорослый Канти прошёл, не задевая верха. Пилот появился последним.
     В просторном квадратном салоне транспортёра было шесть кресел на массивных опорах, расположенных вокруг вытянутого стола-трапеции. Два из них находились между столом и пультом управления с экраном переднего обзора. На стене, из которой они только что вышли, выделялись шестиугольные шторки личных капсул для сна и отдыха, рядом с ними матовая дверь скрывала ...

Ознакомительный отрывок 50% закончился