Глава 24. Спасение Романа

     - Как у нас опять всё странно! – сказала Влада, когда мы с ней после переполоха, поднятого внезапным исчезновением Дегова, отца и сына Робертов и Иины Тваал в санатории Космофлота, возвращались на коптере в Соловей. К нам присоединился Патрик. Все остальные, в том числе нашедшие друг друга сёстры Аала и Иина, остались в Загорном.
     Во время перелёта Патрик рассказал, что спасти никого из пещер им с Аалой не удалось. Пилот посадил дисколёт максимально близко к границе «стражей», но почти сразу выяснилось, что они уже не активны. Тогда перелетели прямо ко входу в пещеры. Аала спустилась одна и очень скоро вышла обратно – её встретила вода. Теперь там работают спасатели – была крохотная надежда, что могли сохраниться «воздушные мешки» и кто-то уцелел. Но роботы прошли всё подземелье – тщетно. Люди собрались в одном подземном зале, который оказался ловушкой. Теперь начали извлекать тела. Узнав об исчезновении группы Дегова, Патрик и Аала срочно вернулись в санаторий.
     Я в свою очередь поведал Патрику наши новости, совершенно забыв, что о встречах в кабинете деда мы с Владой рассказали только близнецам Петерсам, а те посоветовали пока помалкивать. Но шаман совсем не удивился.
     - Нам ещё предстоит понять, что такое этот «сегмент», - только и сказал он, но по прибытии в Соловей попросил показать и надстройку Вебсика и кабинет в доме деда и только после этого ушёл спать в дом-диск Ханни.
     Прошло несколько недель. У Ростислава Петровича был очень уютный дом, но наше семейство вскоре вернулось обратно в свой, тщательно прибрав за собой следы временного переселения. Мы решили, что наше пребывание в собственном доме не будет никак мешать надстройке Вебсика и установившемуся контакту.
     Стало гораздо веселее после приезда Володи с его семьёй. Наш профессор вновь плотно занялся генезисом биомассы, клонами и целыми днями пропадал с Викониками в местном филиале своей лаборатории. У него возникла гипотеза, что сама биомасса и особенные свойства местных кристаллов могли возникнуть природным путём, скажем, в результате энергетического разряда кварцевых жил или плазмоидов. Открытие Дегова только подогрело интерес. Володя вместе с Олегом и Штефеном несколько раз спускался в то подземелье, но таких задержек во времени, как случилось у Дегова, оно больше не показывало. Штефен говорил, что аномалии связаны с накоплением заряда, а сроков никто не знал.
     Володя внимательно прочитал новое содержимое большой кожаной папки в надстройке Вебсика и только развёл руками на мой молчаливый вопрос.
     - «Хранитель сегмента»… - медленно произнёс он. – Сам Вебсик бы до такого не додумался бы. Это кто-то из его светлой братии старается.
     Мой друг как в воду смотрел. Недели полторы назад «Меморандум хранителя сегмента» получил продолжение – теперь Союзу Континентов Земли предлагалось назначить Хранителей сегмента «Вебсик» взамен посольства самого Вебсика. Мне довелось иметь малоприятную беседу сперва с секретарём, а потом с самим Председателем Союза Континентов, поскольку до них наши новости ещё не дошли, а предложение они каким-то образом получили. Ион и Зет по линии Службы безопасности успели проинформировать их только о полной записи «послания» и начале его расшифровки.
     - Доктор Кивин, - заявил мне Председатель, - вы ставите нас перед свершившимся фактом. Что такое «сегмент», каких хранителей мы должны ему назначить? Если информационное поле Земли формируется самими землянами, то зачем им нужен некий сегмент, связанный, как вы говорите, Послом Вебсиком, существование которого мы допустили с трудом? Готовьте обстоятельный доклад к ближайшей сессии.
     Когда об этом разговоре узнал Мих, он расстроился.
     - Ты же знаешь, с каким трудом легализировали Вебсика, - сказал он. – До сих пор он в их понимании был как бы «в длительной командировке», а теперь… Ни о каком обстоятельном докладе сейчас речи быть не может, но все проекты, в том числе, дальневидение, - заморозят.
     - Мы с Ростиславом Петровичем это обсудим, - заверил друга я. Мих открыл рот и пристально посмотрел на меня, явно сомневаясь в услышанном. Пришлось и ему рассказать.
     - И что, вы можете общаться, как в доме Вебсика? – переспросил он. – На любые темы?
     Насчёт любых тем я не знал, но можно было попытаться. Мы с Владой на свой страх и риск дважды пытались завести разговор про сегмент за терминалом в кабинете, но «экранный дед» мастерски уходил от этой темы.
     - Ты бы сам нас навестил, - предложил я. – Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.
     - Прилечу, - кивнул Мих, но так и не появился, а порученный мне доклад Союзу Континентов, что называется, «горел синим пламенем».
     - Храни то, не понятно что, - вздыхал я, в очередной раз читая и откладывая в сторону «Меморандум».
     То, что Вебсик назвал сегмент своим именем, нарушало традиции инфоедов (у них сегменты никак не назывались), но так было понятнее нам. Союз Континентов название интересовало меньше всего, ему был нужен ответ на вопрос: чем опасен, и чем полезен сегмент для Земли и Человечества? Мы не могли найти ответ. Я рассуждал примерно так. Сегмент – это, по сути, информационное зеркало. Обычное зеркало - чем полезно, чем опасно? Отражением и нашим восприятием этого отражения. Зеркало кривым может быть, и что тогда? Словом, не было у меня ответа.
     Неожиданно Союз Континентов про меня забыл. В присланной повестке дня ближайшей сессии себя в числе докладчиков я не нашёл. Но было заявлено сообщение М.М.Кашина о готовности к опыту дальневидения – я и не знал, что Мих как-то завязан с этим проектом тоже.
     Не помню, говорил я или нет, что Мигель вернулся на стройку, оставив Тамару с сыном в санатории Космофлота. Со мною он беседовал всего один раз по поводу высказывания Штефена Роберта о кварцевой жиле под старым домом и разряде через неё. Я не придал тогда этому значения, а зря. Энергетический дисбаланс, который беспокоил энергетика, оказался вызван особенностями геологического строения района. Видимо, проблему решили, если Кашин делал сообщение о готовности, думал я, искренне не желая, чтобы вдруг обо мне вспомнили и включили в число докладчиков.
     День сегодня выдался облачный, но солнце выглядывало часто, ярким светом освещало две-три вершины на ближних перевалах, которые были видны между верхушками деревьев, обступивших дом, а затем снова скрывалось для того, чтобы бросить следующий сноп лучей куда-нибудь в другую сторону. Через панорамные окна нашего этажа беспрестанная смена света и тени, пробегавшая по горизонту в причудливых, фантастических очертаниях, завораживала взгляд.
     Загудел коммуникатор. Я неохотно оторвался от созерцания и повернул кресло к столу. Вызывали из Загорного – закончили разборку старого дома на горе. Увы. Купол над ним так и не поставили, попавшая внутрь субстанция оказалась агрессивной плесенью. Её выделения портили всё – пластик, дерево, металл… Внутри всё погибло, если не считать «операторского» зала, да антенн на крыше, в итоге дом разобрали. Спасатели перестраховались – заодно проверили котлован в посёлке, ближайшие дома, но ничего не нашли. Когда осушили котлован, Влада и Наташа Петерс сразу узнали «свой» бассейн. Выяснились подробности переноса дома из посёлка на гору: его просто срезали по уровню земли, подвели гравиплатформу и подняли. На новом месте подвал построили позже, видимо, при предпродажной подготовке. У него не было толстых каменных стен из бута - современный тонкий керамолит, отделанный «под старину». Теперь мне, как пострадавшему владельцу, предлагали на этом месте построить новое жильё по страховке, но мы с Владой отказались.
     Дом было жалко, там я потерял свою книжную библиотеку, мегаинформаторий, да и много других вещей, которые были мне дороги. Я жалел, что не перевёз всё в Соловей. Правда, маленькая надежда была: плесень могла не успеть проникнуть в закрытые шкафы, и что-то могло уцелеть. Когда вывозили в гермоконтейнерах уцелевшую мебель, я особо просил попытаться сохранить книги и диски, но пока результатов не было.
     Из окна сверху хорошо было видно Славу в окружении четырёх малышей, Дебби и Джеки. Он, по сути, стал «общим дедом» и охотно возился с нашими подросшими мальчишками и Юлиными девчонками, часто улетал с ними «развиваться» на всякие мероприятия. Юлю и Владу я заметил возле коптера: за завтраком они говорили о планах слетать в город. Обычный, ничем не примечательный день…
     За спиной громко зевнул Пусь.
     - Гулять хочешь, что ли? – покосился я на лохматого друга, развалившегося на диване. – Сам придумал, или подсказал кто?
     Пёс посмотрел умными карими глазами и выразительно почесал задней лапой за ухом, уморительно показывая, что «думает» он только сам. Судя по тишине, кроме нас с Пусем в доме сейчас никого не было.
     Мне вдруг вспомнилось, как давным-давно Влада во время обсуждения идеи нашего жилья в Соловье показала предложение Вебсика - дом с двумя дисковыми этажами, которые сверху прикрывала надстройка- гексагон с надетой сверху треугольной пирамидой, и его пожелание: «Хочу вместе. Вебсик». Тогда он впервые нам сказал своё «хочу». А не является ли «Меморандум» и другие послания, которые мы сейчас видим, продолжением этого «хочу вместе», когда Вебсик исчез? Идея простая, но вполне вероятная. Он нам активно даёт о себе знать, вот в чём дело. Потом, где всё-таки «жил» Вебсик? В той «микросхеме», которую я увидел с мальчишками на берегу озера, в старом доме, в доме-цветке он обозначал своё присутствие, но жил ли? Применимо ли к информационно-энергетическим сущностям, как он, наше понимание слова «жить»? Они, как получается, везде и нигде. А тогда – закономерный вопрос: а мог ли вообще куда-нибудь уйти Вебсик? Ростислав Петрович предполагал, что наша логика бытия может оказаться неспособна объяснить логику квантового мира, там всё иное. И сам Вебсик сколько раз предлагал мне «вывернуть наизнанку» мои же рассуждения для поиска истины, но у меня не получалось.
     Обычный, ничем не примечательный день… Дремотно что-то. Меня встряхнул вызов Милы Лановой. Подруга Романа последнее время часто общалась с нами. Мила после трагедии с Романом и с Сигмой Легерт пыталась сохранить исследования по Монтоку, но их всё равно приостановили. Тогда она сама пришла к Ивину и предложила помогать ухаживать за Романом. Отказать ей Саша не мог, но поставил условие – получить медицинскую специальность, хотя бы базового уровня. Мила её быстро получила.
     Роман в сознание не приходил, хотя изредка открывал глаза, и приборы регистрировали какую-то активность мозга. Александр Борисович, откуда-то прознав про наши пробные контакты с сегментом или самим Вебсиком, поставил очень чёткую задачу: попробовать выяснить как можно скорее, что можно сделать для Романа Самоедкина. Я предполагал, что Володя Лещенко тоже не просто так вернулся к исследованию биомассы и клонов.
     Мне вдруг вспомнилось обстоятельство, которое никто не мог объяснить толком. Когда мы с Владой, близнецами и Вебсиком в лаборатории Ивина спасали Славу Серёгина, то, как нам казалось, его тело исчезало, и пропадал сам Вебсик. Длилось это несколько мгновений, потом мы все осознавали, что тело Славы опять перед нами. Что в этот период происходило? Я потом не раз думал, кто исчезал: Слава или мы? Ответа не находил, но последнее время эти вопросы снова и снова всплывали в связи с болезнью Самоедкина.
     Мила, как только Роман начал сам открывать глаза, стала пытаться пробовать для общения с ним обручи мыслеречи, которых была от нас наслышана. К счастью, запас их у нас имелся, и не только в старом доме. Новых не поступало - Пусь, как ни старался, «запах огурца» унюхать нигде не мог, и новых обручей взять было неоткуда. Аналог, который всё-таки сделали Юля и Володя, по действию оказался намного слабее.
     Когда Мила впервые нам сказала, что ей удаётся что-то уловить от Романа, мы с Владой сразу приехали к Ивину. Тогда я с ходу решил попробовать сам: надел на себя и Романа обручи и, как когда-то со Славой, коснулся головы друга. Но ничего не произошло. Теперь, по словам Милы, она изредка начинала улавливать через обруч какие-то бесформенные световые пятна, когда Роман открывал глаза и совершенно бессмысленно смотрел на мир. Тело спасти медикам удалось, а вот разум…
     Мила напомнила просьбу Саши Ивина. Я тихо посвистел Пусе, и мы с ним отправились на очередную «аудиенцию» в кабинет Ростислава Петровича. По дороге на первый этаж навстречу нам никто не попался, и я на выходе попросил дом передать Славе, где мы.
     - Для вас есть одно новое сообщение, - остановил меня дом.
     - Слушаю, - отозвался я, недоумевая, с чего это сообщение не пришло на личный коммуникатор. Я его даже достал, посмотрел – там ничего не было.
     - Для вас есть одно новое сообщение, - повторил дом. – Текст сообщения: «Дезактивировано. Благодарю за использование. УД Комфорт».
     Признаюсь, что не сразу понял, что это – прощальный привет от старого дома, переданный по техническим каналам. Настроение у меня заметно испортилось. На улице я подождал, пока Пусь пробежится по кустикам, покрутится с выбежавшей откуда-то к нему Джекой. Думал, что увижу Славу с малышами, но их не было. Пусь подбежал ко мне и скребнул лапой ногу, давая знать, что его «дела» завершены.
     - К деду идём, - сказал я пёсику. Эту фразу он знал хорошо и вильнул хвостом.
     Дом деда скрывали густые ели, примерно на середине пути располагалась небольшая площадка для коптеров, с которой уже было можно увидеть сам дом - одноэтажный особняк из розовых блоков с коричневыми углами стен и обрамлениями окон. Подходя ближе, я заметил свет в зале, а Пусь весело гавкнул и убежал вперёд. Так и есть – Слава с ребятнёй уже были там. Я поднялся на веранду, на которой всё так же стояли знаменитые плетёные кресла и круглый стол, подобрал со стола забытый кем-то из детей кубик головоломки и прошёл в залу. Там самозабвенно играли «в школу» - наши мальчишки и девчонки сидели перед сложенными из больших кубиков «обучалками», а Слава изображал из себя строгого учителя и что-то рассказывал, показывая на карту континентов. Марта за всем этим наблюдала с диванчика у стены, у её ног свернулась Джека. Пусь принюхивался к столику с пирожками, который только что появился из столовой.
     - Перемена! – провозгласил при моём появлении Слава и потряс древним колокольчиком, явно одолженным у Влады.
     - Мы в школу пошли! – обступили меня Ростик с Юриком.
     - В школу! – восторженно подтвердили за ними Юлины двойняшки Ангелина и Вероника.
     Ясно, совсем недавно мы это обсуждали с Лещенками - наши собственные дети подрастали и скоро должны были начать учиться. Не играло никакой роли, где им идти в учебные классы, программа была везде одинакова, но на межсемейном совете с Лещенками было решено всех наших чад собрать в одной группе в Загорном у Наташи. И я совсем забыл, что обещал им «необыкновенный» открытый урок. Собственно, идею провести такой урок и рассказать первогодникам о Вебсике подала когда-то Наташа Петерс, я её просто вспомнил. Но слово – не воробей, как говорится, вылетит – не поймаешь. Дальше выяснилось, что по поселковой традиции начало учебного года – это большой праздник на стадионе, к созданию которого, как все помнили, имели самое прямое отношение Влада и её друзья, давно уже ставшие школьными легендами. Собирался весь посёлок, была реальная угроза появления прессы, и урок мог стать очень открытым.
     Я выразительно посмотрел на подошедшего ко мне «учителя». Слава сделал вид, что ничего не замечает, и с безмятежным видом взял с подноса пирожок, нарочно уронив другой на пол к большой радости Пуся. Пса он любил и баловал не меньше меня самого. Мы с ним с улыбкой проследили, как заботливый Пусь потащил добычу своей Джеке и стал есть сам только тогда, когда его дама отказалась от угощения.
     - Вот, таковы женщины, - деланно вздохнул я. – Им приносят лучшие кусочки, а они отворачиваются.
     - Она только что поела, - вступилась за свою любимицу Марта.
     - У тебя проблемы? – тихо спросил Слава.
     Я кивнул на кабинет. Он понял и сказал, что через полчаса тишину обеспечит. Но свой «класс» Слава увёл раньше, объявив начало «каникул». Марта зачем-то поднялась на антресоли, Джека побежала за ней, а Пусь, вздохнув, вернулся ко мне.
     - Ну, что, пошли трудиться? – сказал я и направился к дверям кабинета. В доме Ростислава Петровича были обычные распашные двери, безо всякой автоматики, к которой мы уже привыкли. Чтобы войти, надо было нажать на ручку двери, открыть её, закрыть за собой, что, надо сказать, настраивало на определённый лад. Малышне это страшно нравилось, я помню, какой шум стоял, когда я показал им, как надо вежливо стучаться перед тем, как войти. Сейчас же вместо дверей повсюду арки с затемняющими голографическими шторками, откуда детям знать про такую экзотику, думал я, проходя в кабинет.
     Обычно терминал на столе деда начинал показывать сразу, когда кто-либо входил в комнату, а тут мне пришлось попросить начать связь. Экран засветился. Я устроился поудобнее в кресле, Пусь запрыгнул в соседнее, где обычно сидела Влада.
     - Здравствуй, Юра! – услышал я голос Ростислава Петровича.
     Я промедлил, лихорадочно соображая, как лучше начать разговор. Дело в том, что тут «общение» строилось совершенно по другим правилам, не так, как раньше, с Вебсиком. Просто сесть и задать любой интересующий нас вопрос было нельзя. Как мы с Владой поняли, сегмент или устраивал нам длительные монологи, тематику которых определял сам, или отвечал только на лёгкие вопросы, имитируя диалог-болталку. Мне же нужно было иное.
     - Я пришёл за помощью, - наконец сказал я. – Мне срочно нужна помощь. Человек в опасности!
     Дед на экране обернулся назад и скоро все «персонажи», какие там были, смотрели на нас. Понимаете, в доме Вебсика я их воспринимал совершенно по-другому, тогда они были реально осязаемы – Иржи, Елена, Милена Кисс, а тут… Мы словно подсматривали за ними через экран. Даже голографическое видео давало больше эффекта присутствия, чем этот терминал. Да, мы общались, но был барьер.
     - Зд�...

Ознакомительный отрывок 50% закончился