Глава 22. Отец и сын

     Проводив Кивина и Серёгина, Штефен Роберт повернулся к сыну, складывавшему на земле использованные скафандры биозащиты.
     - Эдик, помочь?
     - Не, пап, уже почти все свёрнуты, спасибо, - отозвался сын, засовывая последний тюк в цилиндрический стерилизатор.
     Закончив с этим занятием, Эдик показал на выгруженные с грузовой платформы конусовидные генераторы, около которых возились техники в синих спецовках.
     – Пап, какой смысл ставить силовое поле? Внешней угрозы же нет.
     - Оно и внутреннюю оттолкнёт, - пояснил Штефен. – Хотя, возможно, действительно смысла нет, если корень погиб.
     - И корень смог в одночасье поразить весь дом?! – усомнился Эдик. – Не верится что-то…
     Штефен прислушался к тихому гудению стерилизатора, почесал по привычке мочку левого уха и достал из наплечной сумки старенький планшет, с которым не расставался. Эдик знал, что видавшее виды устройство в потрёпанной чёрной обложке дорого отцу как память о первом наставнике, вместе с которым молодой инженер попал под завал. Спасатели тогда опоздали – старого горняка подвело сердце.
     Экранчик засветился, инженер поискал что-то и протянул сыну.
     - Посмотри пока, а я пройдусь к техникам.
     На экране был снимок рельефа местности, который когда-то Вебсик показал на мансарде старого дома. На снимке было множество пометок, явно сделанных отцом. Эдике увеличил изображение и стал рассматривать. Скоро он понял, что отец нанёс на рельеф все случаи встречи с «корнями». Под снимком шли записи. Тоже интересно, получалось, что чаще всего попадались не сами корни, а следы от них – трубчатые ходы в толщах пород, будто какой червь прополз. Эдик вспомнил, что отец рассказывал миф о горном черве, якобы обитавшем в здешних местах. Увлёкшись, юноша не заметил, как отец вернулся.
     - Посмотрел? – спросил Штефен.
     - Черви в горах, - кивнул головой Эдик.
     - Меня сегодняшнее событие натолкнуло на одну мысль, - продолжил инженер. – Я не просто так дал тебе посмотреть эту схемку. Это никакие не черви, это – плазмоиды. Размер и мощность воздействия определяет сила магнитного поля , в котором он возникает. Оно может создаваться и направляться подземными туннелями, заполненными водой, как в Гоби. Там на поверхности – пустыня, и в ней возникает феномен, известный как Олгой-хорхой, а на самом деле – кварцевый песок пустыни, который притягивается созданным плазмоидом вихрем, и возникает видимость «червя». Это видимость живой сущности, но она реально убивала разрядом о протоплазму людей, овец и верблюдов. Тут у нас подземных рек почти нет, но есть кварцевые жилы, да и других проводников достаточно.
     - Я что-то не помню, чтобы мы тут с ребятами видели «огни святого Эльма» или ты жаловался на статику раньше, - взглянул на Штефена сын.
     - Не жаловался, - подтвердил инженер. - У техники есть против неё хорошая защита, а нас она не беспокоила. Но – чем, по твоему, «питался» Вебсик? Я готов спорить, что одной информацией из наших коммуникаций сыт не будешь. В его мире информационные связи служат для захвата энергии, а в нашем?
     - Пап, гениально! – восхитился Эдик. – Действительно, если подумать, то – чем?
     Штефен подозрительно посмотрел на сына, но подвоха не заметил.
     - Так вот, - продолжил он, - я полагаю, что энергетики супермозга, какой был в башне Меера, или мозга «умного дома», пусть и перепрошитого особым образом, Вебсику было не достаточно. В своём доме-цветке он создал подземную сеть, принимающую энергию от геокристалла Земли. Такой же принцип положен в основу установки дальневидения. Даже на Луне – «ханнерит» - это не только расширение памяти для секретного супермозга под лунной базой, это его энергостанция, она его должна была подпитывать от самой Луны. Основное свойство «ханнерита» - усиление энергетики.
     Эдик молча слушал, в задумчивости ковыряя носком ботинка какой-то камешек. Тот долго не поддавался, но всё-таки вылетел.
     - Папа, у Петерсов дом Мих перепрошил ещё в посёлке, получается, что его не просто так перенесли на гору?
     - Конечно! Его там поставили прямо на выходе кварцевой жилы!
     - Пусть так, но всё равно не вяжется общая картина, - возразил Эдик. – Мы не знаем, нужно ли было Вебсику вообще чем-то «питаться»? Мы с ребятами не воспринимали его «жующим и глотающим».
     - Разумеется, не в нашем понимании, - согласился Штефен. - Гора — это всегда большой магнит и большая природная электростанция, накопитель статического заряда, Эдик. Плазмоиды порождаются горами. Пустыня Гоби с трёх сторон окружена горами. Многие исследователи отмечали, что Монгольский Алтай, отроги Тянь-Шаня — сами по себе мощный аккумулятор, который время от времени «разряжается», и возникают Олгой-хорхои. Горы Антарктиды также сбрасывают электрические заряды и создают «снежных червей» - «крионов», которых в двадцатом веке обнаружили американские полярники. От их разрядов тогда гибли люди на полярных станциях, это факт. Вебсик не мог «питаться» плазмоидами, но энергию планеты он использовал, посмотри, какую паутину он сплёл под своим домом-цветком!
     - Это могла быть геотермальная энергетика, - вставил Эдик.
     - Не исключаю, - кивнул Штефен сыну, - но для этого надо зарываться на большую глубину или иметь горячие выходы на поверхность, которых в нашем регионе нет. У нас тихий спокойный регион без всяких вулканов и гейзеров. Тут что-то иное. Когда обсуждался проект станции дальневидения, я не придал значения его подземной части, полагая, что она служит для информационной связи с геокристаллом. Сейчас я думаю, что не только для связи, но и для получения энергии от геокристалла. Все визуализации, которые делал для нас Вебсик, очень энергоёмкие, вот и задай себе вопрос, почему в старом доме была только картина с морем, а в доме-цветке – целый зал? Вспомни, наконец, какие каналы связи создавались Вебсику для удалённого сеанса по спасению Серёгина…
     - Отец, ты забыл, мы с ребятами не могли это тогда видеть и помнить, - грустно заметил Эдик. – Пап, я знаю, что Анды, Тибет, Гималаи, Уральские горы имеют построенные в древности строения около вершин. Ты сам мне рассказывал про запретный город Потала в Тибете, про то, как древний завоеватель Чингисхан повелел захватить Поталу, чтобы посидеть на массивном каменном стуле в священном зале, но его воинов разметала некая невидимая сила, будто «летающие брёвна» откуда-то возникли. Наш миф про Кулэге ты тоже рассказывал. Получается, что у нас – природная энергетика, она могла притянуть и хроносдвиг во время эксперимента в Церне, потому и возникла аномалия в Соловье. Загорный она обошла из-за башен Меера, а то бы тоже накрыла.
     - Она и накрыла, - сказал Штефен, втайне гордясь рассуждениями совсем взрослого сына. – Вы как раз под это «накрытие» хронокаплями и попали.
     - Так как раз в то время уже башни не работали, видимо, был избыток энергии, который притянул. И дом на горе тоже пустовал долго.
     - А кристаллы, а биомасса? – Штефен спорить любил.
     Пискнул стерилизатор, и на его торце со стуком откинулась крышка.
     - Мы с ребятами думали, - ответил Эдик, вытаскивая стерильные биоскафандры из трубы. – Природная аномалия у нас – замедление времени. Как создалась структура «мозаики», связана ли она с какими пространственно-временными чревоточинами – сказать сложно. Борис, например, считает, что это могло быть следствием внешнего воздействия. На структуру кристаллов водяного льда музыка же виляет, это давно известно...
     Штефен стоял, засунув руки в карманы куртки, и смотрел на башню старого замка, рельефно проступившей на фоне низких облаков. Может, когда тут был процесс терраформирования в глубокой древности, и возникли такие структуры кристаллов, которые смогли замедлить время, думал он, слушая сына. Кристаллы преобразовали мумие, которого у нас в горах много, в биомассу. На неё Мееры воздействовали генераторами от своего сканера, создавая муляжи. Они и зверя создали – кота. Это был их первый и последний удачный результат – кот Леонардо…
     - Арон интересную гипотезу выдвинул, папа, - продолжал Эдик. – Он считает, что башни Меера – это натурные испытания космического проекта. Их же поначалу считали «бомбовыми станциями». Отсюда и «разведчик», супермозг, полная автономность…
     - Погоди, погоди, - остановил сына Штефен. – Мне Кивин говорил, что там сканировали разумы, и всё было подчинено задаче сохранить, перенести во времени и воссоздать в новых телах. Это требовало автономности. Они собирали из космических блоков, это – да, но в версию «натурных испытаний» мне не верится. Тут был частный участок, для «космического», как ты говоришь, проекта ландшафт совсем не подходящий.
     Роберт-старший покачал ногой пустую трубу стерилизатора и сел на неё, с удовольствием вытянув ноги. Эдик за ним оседлал импровизированную «скамейку» сверху.
     - «Разведчик» им мог понадобиться, если в точке переноса окажутся иные условия жизни, чем в исходный период, - продолжил Штефен. – Например, ледниковый период, гибель человечества. Такой аппарат и жилище построит, и пещеру расширит. Другое дело, что у них оказалась на самом деле бутафория с непонятно какими задачами. На Луне у нас было свободное время, мы обо всём спорили, об этом тоже. Вернер и Павел приводили исторические примеры симуляторов полёта на Марс, когда готовились первые экспедиции. Там только гравитация земной была, а всё остальное – «всамделишное».
     На поясе инженера загудел коммуникатор. Увидев, кто вызывает, Штефен провёл рукой по своим русым волосам и высокому, с залысиной лбу. Он слушал, изредка вставляя свои реплики:
     - Да, целы все, здоровы… Не волнуйся… Заболтались немного, собираемся уже…
     - Мама? – догадался Эдик. Отец кивнул.
     Эдик был ещё третьегодником, когда родители расстались. Он жил с отцом в Загорном, но с матерью связи не терял, а во время учёбы в Горной Академии часто гостил у неё в одном из маленьких городков Французской Ривьеры на Средиземноморье. Эдика Роберт была известным искусствоведом, занималась спасением затопленных памятников.
     - Тебя спрашивает, - сказал Штефен, с облегчением передавая коммуникатор сыну. Он уже отвык от эмоций Эдики, а сын как-то научился справляться с их потоком. После беседы с сыном Эдика окончательно успокоилась.
     - Откуда она узнала? – удивился Эдик, возвращая отцу коммуникатор. – Всего несколько часов прошло-то.
     Роберт-старший озадаченно посмотрел на сына. В самом деле, откуда? Он как-то не сообразил, что Эдика говорила так, словно пожар в Загорном уже попал во всепланетные новости. Неужели приехала, но зачем? Штефен вдруг растерялся.
     - Мы с ней беседовали несколько дней назад, папа, она ничего не говорила насчёт приезда, но спрашивала о «послании», - сказал Эдик. Он искоса посмотрел на отца и понял его состояние. - Папа, ты это… Не всё так сложно, как порой кажется. Вы у меня оба – замечательные, правда! Если мама приехала, то это хорошо, поверь.
     - Я горы не брошу! – заявил Штефен.
     - И не надо ничего никому бросать, - спокойно ответил Эдик. – Что вы, как маленькие дети, честное слово! Я тоже горы не брошу, поверь уж! А мама не бросит свои памятники, но у ваших внуков должны быть дедушка и бабушка!
     Штефен замолчал, «переваривая» такую неожиданную аргументацию сына. Внуки, конечно, предполагались в далёкой перспективе, но так чтобы вот-вот… Он махнул рукой и сдался.
     В течение спуска пешком по серпантину (коптер вызывать не стали, чтобы не мешать работам с куполом) Штефен вспоминал свою первую «очную» встречу с Вебсиком. Это было в доме-цветке, помимо Юры Кивина на ней, кажется, были Мих и Ханни. Вебсик тогда показал подземные кристаллы на рельефной карте окрестностей Загорного и Соловья. На ней обозначились серебряные точки, от которых в разные стороны ползли тёмные жгутики – «корни». Часть из них встретилась и сплелась в контур знакомой мозаики. Вебсик их как-то называл, вроде как «каналы локального течения Времени», и говорил, что им удалось замкнуться в круг и изменить течение времени…
     Эдик спускался первым, с беспечным видом посматривая по сторонам. Временами он оглядывался на отца, но ничего не говорил. Подъёмник так и не построили, только укрепили и «облагородили» старые ступени нескользким настилом. «Серпантином» жители посёлка и дома на горе пользовались очень редко. На второй поворотной площадке Эдик остановился и показал на что-то рукой.
     - Держу пари, что около нашего дома вижу маму, - сказал он.
     Штефен прищурился. Да, около их дома сидел кто-то в красном. Странно, Эдика не любила этот цвет, но, может, вкусы поменялись?
     - Она теперь носит красное? – спросил Штефен.
     Сын кивнул. Штефен машинально провёл рукой по своей залысине.
     - Вот и понятно теперь, откуда она узнала про пожар, - констатировал Эдик и вызвал к серпантину сегвеи.
     - Эдик, я тут вспомнил свой первый визит к Вебсику, - сказал Роберт-старший.
     - Уг...

Ознакомительный отрывок 50% закончился