Глава 15. Стройка

      Мигель Ричи потянулся за флаконом, запрокинул голову и капнул лекарство в покрасневшие от напряжения глаза. Работать приходилось много.
     - Искать плавающую ошибку – неблагодарное занятие, - усмехнулся он. – Но мы её найдём, правда, Тибо?
     Сенбернар-биомех на диване повернул голову, но никак не прокомментировал. Последнее время он очень эмоционально откликался на то, что его хозяин оставил литературные занятия, дом, заботы о маленьком сыне, которого после недолгих споров нарекли Денисом в честь прадеда Тамары - известного детского врача и поэта, и всецело занялся стройкой, однако сегодня почему-то решил воздержаться. Мигель покосился на пса, ожидая очередной сентенции из бездонной копилки афоризмов этого лингвистического процессора на лапах, но не дождался. Он подошёл к окну и подстроил светофильтры, чтобы не слепило.
     Строительство развернули на пустынном нагорье, вдали от «цивилизации», но само место подбирали по особым требованиям – на пересечении энергетических линий Земли. Было несколько вариантов, выбрали этот – из-за близости к экватору. Район примыкал к Гвианскому нагорью – месту, которое издавна славилось уникальной природой, столовыми горами, водопадом Анхель на одном из величайших «столов» Рорайма. Возможно, при выборе учли особенности - необычную грозовую активность на Рорайма, а также информацию от исследователей этого места – экспедиции Роллана Анхеля в шестидесятых годах двадцатого века. Тогда обнаружилось много странного, о чём рассказали дневники экспедиции – необычные наскальные рисунки, «туманные склепы», приносящие видения других миров, круглая площадка без растительности и будто присыпанная серебристым порошком, представляющим, как потом выяснили, сплав редких металлов. Да и само возвращение экспедиции было фантастичным – для неё четыре земных года уместилось в несколько месяцев. Когда они решили вернуться, то долго блуждали в поисках выхода - рельеф постоянно менялся и карты оказались не пригодны, кончились продукты, превратилась в лохмотья одежда, когда, по словам участников экспедиции, «какая-то неведомая сила, как вихрь, подхватила нас и плавно опустила на центральной площади одного из индейских селений».
     Мигель вспомнил, как Ион рассказывал на одной из совместных посиделок у «разумной рощи» о найденной им публикации доклада первых европейцев, проникших на плато Рорайма – Роберта Шоумброка и Ива Серна, который был поднят на смех современниками.
     - Конечно, разноцветная вода, ящеры, солнце, которое палит несколько суток, а потом может за секунды смениться кромешной тьмой, в эпоху паровозов выглядело невероятно, но ведь потом об этом же в конце тридцатых годов писал в своей книге и отец Роллана, почему сын туда полез-то, - говорил Петерс. – Молнии там лупят летом практически непрерывно, мы сами видели.
     - В таком месте я бы не рискнул что-либо строить для нашего опыта, - сказал тогда Мигель.
     - Там уже до нас наворочали, - отозвался Ион. – Почти рядом - одни заброшенные котлованы.
     Позднее Ричи понял, что он имел в виду. Примерно в середине двадцать первого века на месте нынешней стройки начали и бросили строить то ли убежище, то ли что-то иное, от чего остались котлованы, которые пригодились для начала подземных работ. Теперь в них принтеры отливали стены и купола многочисленных аппаратных, энергостанций и накопителей. На поверхности по марсианской технологии вырастили инженерный купол, рядом с ним были посадочные площадки со штабелями контейнеров. Когда Мигель приехал сюда в первый раз, то стройка напоминала разбуженный муравейник, а сейчас – сонное царство какое-то. Даже, вон, караван грузовых платформ еле ползёт…
     Для персонала рядом с инженерным куполом поставили несколько жилых сборных башенок, они соединялись между собой крытыми наземными проходами через общий крытый центр, в котором был устроен бассейн с маленьким «пляжем». Там же был крохотный конференц-зал и «кафе» с несколькими столиками. Персонал постоянно менялся, присутствие определялось только текущей необходимостью – строили автоматы, был постоянный удалённый мониторинг, но всё чаще возникали «специфические» задачи, с которыми люди предпочитали разбираться на месте. Сейчас тут было всего несколько человек, из них двое улетали завтра. Тамара Ричи с сыном сперва поселились в гостинице маленького эко-посёлка в оазисе на периметре «зоны» - в башенке, как казалось Мигелю, разместить жену с малышом было сложно. Маленький Денис оказался на редкость спокойным и транспортабельным парнем, но так далеко с ним Тамара выбралась впервые, что тревожило Ричи. Со средних широт – на экватор, это и здоровый человек не всякий выдержит, а тут такая крохотуля… Но жена была абсолютно спокойна, даже настояла на том, чтобы перебраться к папе в башенку – «в тесноте, но вместе». Мигель отдал им маленькую спальню на втором ярусе, переселившись с Тибериусом наверх, в рабочий зал – диванчик там стоял, прикорнуть можно. Всё необходимое для малыша доставляли дроны из посёлка, а Тамару «спартанский» быт строителя не смущал.
     Ричи встал и высунулся в раскрытое окно трёхъярусного дома-башенки для персонала. Невысоко, но обзор хороший – почти всё видно, кроме его «телескопа», который слишком далеко. Сначала будущую станцию дальневидения хотели скопировать с дома Вебсика в Загорном, но вовремя поняли, что в нём всё настроено на самого Вебсика, а не на кого-то другого. В результате скопировали одну подземную часть - гигантскую кристаллообразную структуру, которая, как успел пояснить Вебсик, «присасывалась» к энергетике самой планеты. Её строили под землей «кроты». Это была «большая» стройка. У Мигеля стороне от неё находилась своя, «маленькая» стройка, ограниченная пятикилометровой окружностью сооружения, напоминавшего радиотелескоп. Оно располагалось в искусственном кратере, который покрывало 44500 подвесных треугольных панелей зеркал-отражателей. Под панелями находились актуаторы тонкой настройки оптической поверхности для фокусировки. Они же в нужный момент создавали в чаше знакомый по «мозаике на полу» рельефный рисунок. После точной фокусировки и запуска режима слежения передатчик-умножитель устройства «открывал мозаику» - её центральная вершина одновременно энергетически соединялась с геокристаллом Земли через подземную часть и «вытягивалась» в космос до объекта наблюдения. Внутри создавалось энерго-информационное поле, через которое работали сенситивы. Мигель от Романа Самоедкина и Михаила Кашина знал, что нечто подобное когда-то пытались создать в Монтоке с сильными электромагнитами. Сейчас принципы были иными - по сути, это был гиперпереход, но не путём достижения субсветовых скоростей на звездолёте, а путём умножения энергий и информационных состояний материи. К звёздам тянулась сама планета, люди на ней только помогали раскрыть связь.
     Монтаж шестидесяти несущих мачт для подвески приёмных антенн уже заканчивался, обод, который поддерживал рефлектор, строители сдали несколько недель назад. По земле было проложено кольцо монорельса, бегал вагончик, но во время наладки и испытаний на расстоянии сотни километров от аппарата вводился режим радиомолчания и запрет какого-либо строительства, так что до «своей» стройки Мигелю приходилось добираться коптером.
     Исследования, которые провёл Патрик Мбаа на своих камнях, подсказали, что «видение» - это ощущение изменений резонанса между человеком и определённым камнем при воздействии внешних условий. Изменение улавливал мозг человека и «достраивал» картину. Скажем, камень находился около собаки, человек через него получал нечто вроде «абака», а мозг догадывался, что это, скорее всего, «собака», то есть, пытался сделать чёткую информацию из нечёткой. Тамара где-то вычитала и рассказала Мигелю, что на этом в прошлом были основаны методики «восстановления» плохого слуха и зрения, мозг приучали и тренировали «слышать» и «видеть», хотя физически дефект оставался.
     Мигель вспомнил, как в Гуане он несколько раз ходил с Патриком в море и учился рассматривать затонувший город. С первого раза не получилось, со второго тоже, а на третий раз в сознании появились туманные пятна, весьма далёкие от того, что видел и ощущал Патрик.
     - Ты освободи сознание, - говорил шаман, сидя в позе «лотоса» с камнями в руках. – И грей камни, посылай через них мысленно тепло, холодный камень ничего не увидит.
     В итоге картинка так чётко возникла в сознании, что Мигель от неожиданности уронил свой разогретый камень.
     - Сейчас для чистоты эксперимента переедем на другое место, - заявил Патрик, берясь за весла. – Попробуешь без меня посмотреть, а то я тебе уже все уши проталдычил.
     Ричи закрыл глаза и через некоторое время ощутил, что «видит» медленно проплывающее под ним морское дно с гигантской кремниевой плитой, надстройками над ней и трещинами.
     - Видишь? – донёсся до него голос Патрика.
     Мигель кивнул головой. Зрелище захватывало.
     - Видящий, да увидит, - удовлетворённо констатировал Патрик. – А теперь подумай, как остальные люди могут увидеть то, что увидел один? И поверят ли они ему? Клянусь, что не поверят, пока сами не испытают. Вера, она, друг Мигель, штука недоверчивая…
     Ричи потом не раз вспоминал эту беседу. Решение задачи пришло, когда в очередную поездку он взял с собой кусочки ханнерита. Образ стал ловиться сильно и ярко, а потом, уже дома, Мигель обнаружил, что ханнерит помогает вспомнить виденное в мельчайших деталях. Оставалось только записать мыслеформы и преобразовать их в изображения. Так, по шагам, рождалась технология «дальневидения».
     Проверяли, используя в качестве целей наборы аварийных пневмокуполов большого размера, которые отличались радиозаметностью и быстротой установки и свёртывания. На поверхности возникали «бугры», комбинации которых пытались мысленно «увидеть» наблюдатели во время сеанса зондирования. Купола разместили на Луне, Марсе и Ганимеде – спутнике Юпитера и самого большого спутнике в Солнечной системе, Луч маленькой опытной установки наводился по пеленгу орбитальных телескопов. Вот тут и сбылось пророчество Вебсика – из всей специально тренированной на Земле Патриком команды испытателей с заданием не справился никто. Справилась только девочка Марианна, которая чисто случайно вместе с Михом и Ханни участвовала в одном из сеансов. Опыт повторили несколько раз с одним и тем же итогом – девочка безошибочно «видела» любые комбинации поднятых за миллионы километров куполов…
      Зашелестел лифт и Мигель обернулся. Из маленького холла к нему вошла Тамара, принесла на подносе сок.
     - Миг, запроси институты, они быстро придумают, - сказала она, ласково гладя чёрные волосы мужа. - Что ты отшельничаешь?
     Мигель повернулся к ней.
     - Интересно, настоящий Дон-Кихот умел улыбаться, или жил только в печальном образе? – неожиданно поинтересовалась она. – Миг, мы с тобой живём скучно. Мне надоело. Альберт Михайлович это почувствовал на расстоянии…
     -…и прислал к тебе своего боцмана, чтобы уговорить уехать на Юпитер? – загорячился Мигель. – А Денис? А я, в конце концов?
     - Ты не дослушал, а уже сердишься, - ответила Тамара. Пылкость Ричи она хорошо знала – заводился сразу. – Дослушай сперва.
     - Ну, - насупился он.
     - Альберт Михайлович передал с Жировым потому, что Жиров собрался на Землю в отпуск. Как я понимаю, его не только Земля привлекала, но и ещё кое-кто на ней.
     - Не без этого, - кивнул Мигель, уже слышавший от Петерсов про «дополнительные обстоятельства» в лице Михалины. Девушка очаровательная и умница, можно только порадоваться.
     - Альберт Михайлович считает, что «Красное пятно» Юпитера - это системный элемент пространственно-временного канала, это вихревая структура, а сам Юпитер – гигантский энерго-информационный накопитель в нашей Солнечной системе, помимо него ещё есть Сатурн, Уран и Нептун, но Юпитер – главный, так как он ближе к Солнцу, - выпалила Тамара. – Я, как ты помнишь, считала, что все пространственно-временные каналы замкнуты на гравитационные центры - звёзды, а в Мультивселенной – на черные дыры. Звёздные системы могут создавать локальные каналы, что мы и имеем. «Каменные» планеты, как полагает Гиннер, могут в них участвовать, пока на их поверхности или внутри есть жидкая вода. Ну и последнее, что привёз Жиров. Вебсик нам всем показал, что разум из виртуальных по сути дисков могут сохранять растения. Знаешь, это что-то из древней мистики переселения душ, - девушка перевела дух и продолжила уже спокойнее. – Жиров не только боцман, он авторитетный ихтиолог, оказывается. Он очень серьёзно изучал рыб и их психологию, хотя я не совсем понимаю, как ему это удалось на Ю-станции. Так вот, он полагает, что растения суши по интеллекту стоят на уровне рыб, а водные растения – это примитивы…
     - Тома, не вали всё в одну кучу, - попросил Мигель. – Звёзды, рыбы… В океанах Земли ещё и морские народы есть – киты и дельфины, к твоему сведению. Если уж переселять свою душу, то мне кит или дельфин больше нравятся, чем рыба. Извини, я не воспринимаю. Ты скажи короче – чего от тебя хочет Гиннер?
     - Гиннер хочет, чтобы я инициировала исследование влияние резонанса Лапласа на пространственно-временной канал.
     Мигель задумался. Спутник Юпитера Ганимед находился в орбитальном резонансе с другими спутниками - Европой и Ио: на каждый оборот Ганимеда вокруг планеты приходилось два оборота Европы и четыре оборота Ио, причём так, что выстраивание всех трёх спутников в одну линию – «парад» - было невозможно. Такую ситуацию, когда периоды обращения двух или нескольких небесных тел соотносятся как небольшие натуральные числа, и тела периодически сближаются в определённых точках своих орбит, которые стабилизируются из-за регулярных изменений сил гравитационного взаимодействия, называли «резонансом Лапласа». Помимо этого случая в Солнечной системе наблюдались и другие резонансы. Так, два оборота Плутона вокруг Солнца соответствовали по времени трём оборотам Нептуна, почти в точном резонансе находились Сатурн и Юпитер… Известно, что в резонансе находились и спутники Плутона, словом, Тамара могла далеко удалиться, что не устраивало Ричи.
     Мигель снова уставился в окно, машинально скребя ногтем пальца бугорок присохшего к раме загрязнения. Тамара поспешила сунуть ему в руку бокал с соком – такие звуки она не любила. Ричи отпил глоток и сказал:
     - Логика в резонансах есть, бесспорно. Возможно, как я думаю, это связано с наводкой той «чревоточины», которая проходит через Солнце со времён Большого взрыва. Но мы же с тобой не космологией занимаемся, не реликтовые излучения ловим, Тома. Нам этот канал нужен как запутанное состояние, в котором никаких расстояний нет. И времени тоже нет. Есть только информация, которую надо извлечь. Вот Юра Кивин мне книжку оставил, - с этими словами Ричи отошёл от окна, покопался на своём заваленном столе и извлёк книгу в чёрном переплёте. Открыв заложенное место, он прочитал Тамаре отрывок, закрыл книгу и сказал:
     - Вот так они себе представляли, как увидят обитателей Эпсилон Тукана, но что характерно, в двадцатом веке даже не мыслили, что нужна не вся искусственно полученная энергия Земли, а её естественная энергетика плюс слабые воздействия человеческой мысли, чтобы преодолеть колоссальные расстояния. А ведь у них уже был опыт Монтока, там учитывали лей-линии!
     - Тебе же Роман говорил, что про Монток мало кто тогда знал, - напомнила Тамара. – А потом у тебя за окном куча энергостанций и накопителей строится. Для чего? Опять топором хотим махнуть и прорубить окно? Но сила действия породит противодействие, не потому ли канал от нас закрыли, чтобы мы себя не уничтожили? – девушка вздохнула. -
     Я поняла, модуляция, о которой думаешь ты, и модуляция, которую имеет в виду Гиннер, – разные вещи. Ты для модуляции строишь эти сооружения, полагая, что они поддержат полёт брошенного «топора». А Гиннер предлагает подумать и найти точку во Вселенной, где складываются все резонансы в нашей системе… Это как точка гиперперехода, вспомни теорию.
     - Ты не совсем права, Тома, - мягко возразил ей Мигель. – Мы постараемся воспроизвести те же условия, которые получились в Церне, когда Вебсик получил возможность перейти на закрытую ранее для него Землю. Только направим выход темпорального поля, чтобы не получилось ещё одной аномальной зоны с шарахами.
     - А почему именно в Загорном она оказалась? – спросила девушка.
     - Отражение в магнитосфере произошло, - пояснил Мигель. – Большая часть энергии спровоцировала магнитную бурю, но часть луча, на котором они пытались остановить время, отразилась обратно на поверхность. Загорный просто случайно подвернулся, как полагают. Хотя я думаю, что случайности не случайны, в Загорном были свои особенности куда более раннего происхождения…
     Тамара упиралась вяло, понимая, что предложение Гиннера может подождать, но упиралась – её интуиция была против любых силовых воздействий на природу малоизученного феномена, с которым они столкнулись. Тогда, на Ю-станции она видела некоторые слабые аномалии, которые фиксировали приборы зондов, попыталась их свести в одну картину и получила однажды во сне видение призрачной спиральной трубы с нечёткими краями, которая тянулась невесть откуда через Юпитер к Солнцу. Сон повторялся несколько раз, пока Тамара не просчитала на супермозге гравитационные возмущения и не получила графическую картинку искривления поверхностей. В свободное время она продолжала вносить уточнения, пока картинку не увидел директор Ю-станции. Гиннер очень заинтересовался, стал помогать, даже разрешил использовать «рой» - сеть наноспутников для замеров. Это помогло установить, что «труба» тянется от Юпитера не только к Солнцу, но и к Марсу и Земле, выпуская «отростки». Получив эти сведения, Гиннер через некоторое время попросил Тамару не разглашать результаты, намекнув, что они представляют особый интерес для безопасности Земли. А потом Тамара улетела к Мигелю, работа совсем встала, но в её жизни очень скоро появились новые друзья, у которых был тот самый «особый интерес». Слушая Жирова, Тамара поняла, что Альберт Гиннер после её отлёта идею в долгий ящик не положил.
     - Миг, вспомни, что рассказывали нам про «корни» в Загорном, - сказала девушка. – Я, конечно, фантазёрка, но мне кажется, что «мозаика», «биомасса», «корни» - это следы контакта Земли с пространственно-временным каналом. Чем больше я об этом думаю, тем больше прихожу к мысли, что вполне может быть. Это область слабых и сверхслабых воздействий принципиально иной среды. Возьми Патрика с его камнями – пришлось же создавать новые приборы для измерений. Или нашу «рощу» - деревья явно общаются друг с другом, они заметили, что я сажусь с ними в одном и том же месте, так там больше листвы – сразу видно! А этот странный Линник – что его тянуло к нашим деревьям?
     Ричи нахмурился. Он не знал, что ответить. Его длинное лицо от этого приняло страдальческое выражение, усугублённое упавшими глубокими тенями, когда он встал в пол-оборота к окну. Не верилось, что какие-то слабые воздействия годятся для звёздных расстояний, но, с другой стороны, если расстояний нет, что тогда? Большой Взрыв, одномоментно запустивший Пространство и Время, привёл в действие могучие силы, это как фейерверк – вспыхивает, разлетается, гаснет… Вызов коммуникатора прервал его молчание. Выслушав сообщение, Мигель повернулся к Тамаре.
     - Ростислав Петрович погиб, - растерянно сказал он. – Прощание на острове Союза Континентов будет. Объявят общий траур в день прощания. Давай отложим наш разговор, а?
     Тамара не ответила. Она скорбно прижала руки к груди и смотрела широко раскрытыми глазами в арку, как будто в ней кто-то должен был вот-вот появиться, но задерживался. Девушка думала о том, что счастье человека состоит в том, что он живёт до последнего мига, зная, что однажды умрёт, но живёт, словно вечный. Она никогда не воспринимала, не могла воспринимать Владиного деда стариком. Старшим – да, но в нём всегда было столько силы, внутренней молодости…
     - Тебе кто сказал? – спросила она мужа.
     - Автосекретарь обзванивал, сейчас попробую с Кивиными связаться, узнать, что случилось, - ответил он, беря коммуникатор.
     - Свяжись лучше с Петерсами, - посоветовала Тамара. – Кивиных пока не трогай.
     - Хорошо, - согласился Мигель. Он послал запрос связи по личному каналу, но ни один из Петерсов не отозвался. Что у них случилось-то?
     - Насколько я помню, - нерешительно сказала Тамара, - Кивины где-то на Мексиканском побережье, куда Жирова отправили.
     - Жирова? У тебя есть его контакт? – спросил Мигель. – Только не говори про Ростислава Петровича, - добавил он. – Дождёмся официальной информации, Служба безопасности всё-таки, у них там свои уставы…
     Девушка кивнула. Боцман отозвался почти сразу, но он мало что смог добавить, кроме того, что уточнил адрес. Пуэрто-Атардекер, Порт Заката. Про трагедию он явно не знал.
     - Пуэрто-Атардекер, Пуэрто… - бормотал Мигель, рассматривая карту на экране коммуникатора. - Он почти рядом с нами, Тома. Видишь, около него филиал Института Времени есть. Сдаётся мне, что там и была вся заварушка…
     Когда Тамара ушла, Мигель попытался вновь засесть за свои графики и согласование неподдающейся синхронизации, но ра�...

Ознакомительный отрывок 50% закончился