Глава 8. Хроники обычной жизни

      Пару дней нас никто не трогал, кроме медиков Ивина, которые по утрам появлялись, быстро проводили по нам своими сканерами и исчезали. Позже я узнал, что так распорядился Ростислав Петрович. Мы даже друг с другом не разговаривали. Каждый находил сам способы выхода из одолевшей апатии ко всему. Мы, с Пусем, например, спускались по серпантину в посёлок и бродили по его улицам. Влада пристрастилась к картинам Петерса и пропадала в его галерее. Она часто брала с собой Юлю и детей. Юля на это время стала «всеобщей мамой», приняв на себя все мелочные и бесконечные заботы как о маленьких, так и о больших. Мих с Ханни уходили сидеть на энергоблоке и смотреть голографические фильмы. О чём они разговаривали, и разговаривали ли вообще, я не знаю. Иона не было – он улетел к брату в тот же вечер, когда мы потеряли Вебсика. По слухам, их сейчас и на Земле не было – Виконики сказали Юле, что поступил срочный вызов на орбиту – там вроде с Плутона доставили Марьяну Маринкину и ещё кого-то. У нас они забрали Дебби, но последнее время Виконики часто работали с тигрицей.
     Гуляя с Пусем в посёлке, я только на второй день заметил, что он почти пуст. Нам никто не попадался навстречу из жителей. Не знаю, может все разбегались при нашем появлении? Каждый день мы несколько раз проходили мимо старой гостиницы, и никакого желания зайти в неё не было. Кажется, на третий день мы вдруг около гостиницы обнаружили Бориса, сидящего на бордюре и жующего травинку. Пусь подбежал к нему, виляя хвостиком. Я подошёл следом.
     - Присаживайтесь, - предложил нам Борис, лаская Пуся.
     Я опустился на нагретый солнцем камень. Тут дверь гостиницы открылась, и к нам засеменил робот Поли. Как очень вежливый робот, он остановился неподалёку и некоторое время переминался с лапы на лапу, не решаясь подойти и заговорить. Подбежавший к нему Пусь даже сел и протянул Поли свою лапу, забавно наклонив голову на бок. Я с улыбкой наблюдал, что будет дальше. Робот вдруг сделал изящный реверанс, а пёс произнёс своё «Уаа!».
     - Вот как надо общаться, - сказал я Борису. – «Уаа» на все случаи жизни. Что б ни случилось – на всё «уаа».
     Робот уже семенил к нам.
     - Я могу предложить вам разместиться в нашей гостинице, - вежливо сказал он. – Наверное, вам неудобно сидеть на камнях? Если вы хотите остаться здесь, то у нас имеется складная мебель, её можно вынести на улицу.
     - Спасибо, Поли, - ответил я, чувствуя, что возвращаюсь в обычное для себя состояние. – Но я бы хотел подняться на смотровую площадку. Там ещё лежит книга Северянки?
     - Да, конечно, - оживился робот. – Книга стала мемориальным объектом и находится на хранении в экспозиции музея. Вы её можете видеть именно на смотровой площадке.
     - Борь, давай поднимемся? – предложил я. – Там и поговорим.
     Пуся я втащил на руках. Пёс сразу оценил лавочки вдоль стен, запрыгнул, побегал по ним и сел, выбрав себе место с видом на наш дом на горе. Я налил ему попить в поилку, которую таскал с собой в рюкзаке.
     - Урр! – довольно произнёс он.
     Борис углубился в книгу Северянки. Некоторое время я наблюдал за ним, пытаясь обнаружить какие-то следы присутствия Вебсика, но скоро бросил это занятие. Парень как парень. Хотя спросить так и подмывало.
     - Юр, я вижу тебе не терпится узнать, как мы теперь соседствуем с Вебсиком? – вдруг осведомился Борис.
     - Угу, - признался я. – Если это второй разум, то я себе это немного представляю, у меня Влада имела опыт обладания вторым разумом, да и Ростислав Петрович тоже.
     - Я не знал, расскажи, - попросил Борис.
     Я ему кратко поведал, как было дело.
     - Нет, - улыбнулся Борис. – У нас другие ощущения. Нет дискомфорта. Думаю, что слияние с Вебсиком, если оно было, то произошло по-иному, чем копирование чужого разума со сканера.
     - У тебя есть сомнения, что оно было? – спросил я.
     - Понимаешь, когда мы с ребятами создали свой Круг и ощутили ток энергии, то её плотность возрастала по мере того, как мы себе плотнее и плотнее представляли плотину. Вскоре мы все просто изнемогали под «тяжестью» этого тока. Он был как из свинца. И в какой-то момент появилась опасность, что «тяжесть» тока нас просто придавит и раздавит. Плотину мы бы тогда не удержали никак. Вдруг мы поняли, что это не тренировка, а реальная борьба за Романа. Отступать нам было просто некуда. Я позвал на помощь Вебсика. Вот он и пришёл к нам, - опустил голову Борис. Потом он резко поднял голову и с отчаянием посмотрел на меня. – Знал бы, сам бы погиб там, лишь бы он существовал. Он так нужен был всем нам. Это я виноват. Я его позвал.
     - Не казнись! – сказал я. – Вспомни, что говорил Иржи: «Два плюс два равняется пять», такая теперь у нас арифметика, Боря. Я почему-то думаю, что вам стоит чаще бывать в его доме-цветке…
     - А он ему теперь нужен? – спросил Борис. – По словам Иржи выходит, что мы вчетвером теперь и есть его дом, ходячий притом. Как это себе представить только, не знаю. Как нам теперь быть, Юра?
     - «Быть иль не быть? Вот в чём вопрос…», - продекламировал я, но, посмотрев на Бориса, осёкся.
     Действительно, не позавидуешь парням. Но тут проскочила мысль.
     - Поли, - спросил я робота, терпеливо ожидающего нашего внимания, - в гостинице обручи с кристаллами не остались случайно?
     - Остались, остались, - оживился Поли. – Принести?
     - Да, пару-тройку, если найдётся, - попросил я.
     Робот исчез и довольно скоро принёс нам с Борисом три обруча.
     Я надел обруч на себя, а потом закрепил на ошейнике Пуся, как это делала Влада. Почти сразу я услышал мыслеречь Пуся.
     «Какие тут запахи вкусные, - сообщил мне пёс. – Шашлыки делают внизу»
     «Пусь, попробуй учуять Вебсика, - передал ему я. – Вебсика ищи».
     - Надень обруч на голову, как я, - сказал я Борису, протягивая пластинку с кристаллами и упругими дужками. – Просто надень, он сам по голове ляжет.
     Борис надел обруч и сразу услышал разглагольствования Пуся. Глаза у парня расширились от удивления.
     - Это мыслеречь Пуси, - успокоил его я. – Собакисы – это существа разумные и общительные, только уметь надо с ними общаться. А сейчас мы втроём создадим маленький Круг и попробуем нащупать Вебсика. Пусь, ищи Вебсика!
     Усадив Пуся рядом, мы с Борисом взяли его за передние лапы и соединили свои руки. Круг. Я закрыл глаза, концентрируя внимание.
     «Чего его искать? – сразу отозвался Пусь. – Тут он, только не чую, где».
     - Вебсик, здравствуй! – сказал я, но отклика не получил.
     - Юр, я его чувствую, - вдруг сказал Борис.
     «Покажи мне мыслеобраз своих ощущений, - ментально попросил я. – Просто постарайся ярко представить, я сумею разобрать».
     Через некоторое время я в своём сознании ясно увидел радугу-улыбку Вебсика над его домом-цветком и нас троих, идущих к нему по разноцветной дорожке.
     «Вот Вебсик!» - передал нам с Борисом Пусь.
     Я разорвал Круг и стащил обручи с себя и с Пуся. Борису я сказал, что ничего не смог увидеть конкретного. Но посоветовал ребятам пока не удаляться от дома, построенного Вебсиком.
     К вечеру того дня с Кубы прилетел Патрик. Первым делом он прошёл к дому Вебсика. В арке подсветка сохранялась, а дальше знакомый берег и море исчезало в сумерках. Патрик сделал несколько шагов вперёд и остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду. Потом, присев на корточки, он долго рисовал на песке какую-то фигуру, то и дело стирая ладонью ранее нарисованное. Мне снаружи было видно, что он что-то делает, внутрь с ним я по его просьбе не пошёл. Рисовал Патрик довольно долго. Потом запрокинул голову и тонким-тонким голосом повёл однозвучную гортанную мелодию, словно был посреди океана над своим затонувшим городом. Пусь сразу поддержал, но я зажал ему пасть и уговорил не мешать ритуалу шамана. И в это время к арке подошёл Борис с ребятами. Услышав доносившийся из арки звук, они почти сразу образовали над нами с Пусем кольцо, и кто-то из них за моей спиной предельно точно поддержал Патрика. Пусь не выдержал, стряхнул лапой с морды мою руку и завыл в полный голос. Я оказался в дурацком положении – все кругом воют, один я молчу, хотя внутри меня все само по себе уже «звучало». И тут я явственно услышал Вебсика. Голос, правда, изменился, я не сразу понял, что это нечто «среднеарифметическое» из голосов Бориса, Арона, Эдика и Саши. Дело в том, что мыслеречь, передаваемая через словесные формы, а не через зрительные образы, так же индивидуальна, как голосовая.
     - Я рад вам, - прозвучало у меня в голове. – Чтобы встретиться, нужно расстаться, как у вас говорят мудрецы. Сегмент остался в структурах дома-цветка, Круг имеет в его вход. Я стал ближе к вам, вы стали ближе ко мне.
     - Вебсик, - мысленно спросил я, не надеясь особо на ответ, - Ты по-прежнему связан с домом и инфом?
     - Нет, - услышал я, - непосредственной связи теперь нет, есть опосредованная, через мой Круг. Круг может связаться с домом и инфом.
     Многозначность человеческой речи опять меня подвела. Вебсик вложил в «связаться» совсем другой смысл. Если я подразумевал возможность, что Круг может спросить у дома и инфа, как спрашивал раньше, то Вебсик, как я это потом понял, вложил в понятие «связаться» именно «связывание сегмента», его развитие. Теперь за это отвечал Круг.
     - Вебсик, может, попытаться вернуть тебя в твоё прежнее состояние? – спросил я.
     - Нужно связывать новые состояния, - был ответ. – Интересно связывать новое.
     «Исследователи» и среди людей выделялись стремлением к новому. Против нового я не имел ничего, только старого-непонятного у нас воз и маленькая тележка.
     - Вебсик, - начал я, но тут наступила странная тишина. Пение резко оборвалось. Посмотрев через арку, я увидел, что Патрик поднялся и идёт к нам.
     - Город разрешил войти, - с довольным видом сказал он, - но вход был только через сегмент Вебсика. Я попробовал совершить ритуальный призыв, получилось.
     - Уаа, - согласился с ним Пусь.
     - Действительно, получилось, - подтвердил я. – У меня получилось пообщаться с Вебсиком, пока ребята держали Круг, и длился твой ритуал.
     - Да ну! – удивился Патрик. – Вот это да! А я ничего не ощутил.
     - Мы ощутили, - сказал за всех ребят Борис. – Ваш призыв, Патрик, вызывает резонанс Круга.
     Я познакомил Патрика с ребятами и кратко обрисовал метаморфозу с Вебсиком.
     - Вот оно что, - протянул Патрик. – Такой вариант я не рассматривал никак.
     - Ребят, - взмолился я. – Давайте по порядку все разложим, а? Полная каша от всего этого. Города, ритуалы, Круги, а у меня голова кругом и без этого идёт. Я не такой продвинутый, как наш информационно-энергетический друг, я обычный земной человечек, пожалейте, а?
     Патрик вздохнул.
     - Попробовал бы ты в квантовой запутанности по порядку разложить, - только и сказал он.
     Тем не менее, моя мольба подействовала: мы засели за «упорядочивание ситуации». Медики Ивина нас последний раз просканировали и исчезли совсем, видимо, признаков нашей ненормальности больше не обнаружили. Дом на горе жил прежней жизнью, только не было ночного сияния дома-цветка, он теперь мерцал, как далёкая туманность. Днём его воздушные конструкции отражали прежние краски, особенно под прямым солнечным светом. Внешне неизменной осталась только арка, но обратиться к Вебсику в ней уже не получалось. Его присутствие обнаруживалось, как я уже рассказывал, но не шло дальше общих утверждений. Больше всех это огорчало Ивина, лаборатория которого «собирала» пострадавшего Романа и очень надеялась на помощь Вебсика, но теперь её можно было не ждать.
     Около башен Меера продолжились плановые работы, прерванные появлением странного персонажа в капсуле времени. Что это был за тип, так никто не узнал. Официально он получил название «мумия Самоедкина», историки впали в ступор, когда радиоуглеродный метод показал, что «мумии» около миллиона лет. Больше всех меня позабавила попытка установления личности нашего «персонажа» коллективным разумом – его изображение показали во всепланетных новостях и попросили откликнуться всех, «кто видел этого человека или что-то знает о нём». Желающих поделиться сведениями оказалось столько, что сами инициаторы испугались массового энтузиазма. Все сходились на том, что у «него» были европейские черты, но когда к делу подключилась всепланетная аналитическая система распознавания лиц, то она безошибочно «распознала» гамадрила из Аравийского заповедника… Забавный результат повлёк за собой расследование, в ходе которой выяснилось, что система на стадии разработки тестировалась именно в данном заповеднике на изображениях, получаемых с автоматических фотоловушек. Смех смехом, но оптики взялись за «мумию» основательно и довольно скоро установили, что её «облик» является многослойным изображением, в котором слои так запутаны, что возможны бесчисленные комбинации. В воздухе сильно запахло квантовыми эффектами…
     Другие находки были связаны с «корнем», который предположительно доставил «мумию» в капсулу времени. Сама капсула, как выяснилось, никаких дырок в полу не имела, у неё было сплошное основание, которое в толще скалы завершалось развёрнутым вниз гексагоном с треугольной пирамидой. Так вот, сплошное основание и оказалось клубком спрессованных «корней», который был соединён с биомассой в канале под башнями. Получили новое объяснение и установленные по бокам канала излучатели: им нашли прототипы в «монтокском эксперименте». Геофизики снова запустили свои дроны с аппаратурой, целенаправленно разыскивая энергетические линии. Раньше я мог их посмотреть на макете местности, который Вебсик создал на мансарде, теперь макета не было, остались только его снимки.
     Не стало и чудесной «детской». Как только это выяснилось, мы с Володей сразу же отправили Юлю и Владу с детьми на тёплое морское побережье. С ними улетели и Слава с Мартой. Ростислав Петрович предлагал нам всем вообще переселиться туда, но мы с Володей и Патриком решили остаться, хотя видеть пустую мансарду в Загорном или надстройку Вебсика в Соловье самим было тяжело. Как много мелочей в нашей жизни оказалось с ним связано! За мансарду, вспомнив опыт своего детства, взялись было близнецы, но после Вебсика никакая видеопластика не смотрелась. Мы сами попросили всё убрать и оставили голые стены.
     - Вернётся Вебсик, тогда и будет по-другому, - сказал Володя.
     Могу сказать, что если бы не помощь моего друга, я бы с «упорядочиванием ситуации» не справился. Он и Патрик стали мне надёжными помощниками. Мы втроём подняли всю предысторию нашей эпопеи, выискивая прежде всего «оборванные» нити и сюжеты, не получившие развития. Их список рос. Для Патрика и Володи в одной из комнат первого этажа мы оборудовали кабинеты, я трудился в своём на втором этаже дома рядом со спальней. Для общих обсуждений мы любили собираться в гостиной или в операторском зале со «звездолётным» экраном, на котором оказалось очень удобно показывать и сопоставлять результаты. В гостиной всё так же висела картина с морем, но, сколько я не пробовал, «пройти» на заветный берег уже не получалось. Это была просто видеокартина с красивым пейзажем. Вечерами мы в сопровождении Пуся совершали долгие молчаливые прогулки, часто доходили до озера с пеньком, на котором когда-то Вебсик «ловил рыбу», изредка летали в Соловей, навещая там оставленный дом, надстройку Вебсика и домик обходчика. «Корень», который там тогда вытащили из-под шпал, так и торчал, совершенно не собираясь чего-то воспроизводить. От Ивина я знал, что пострадавший во время наших раскопок Руди уже почти поправился, что радовало. С Романом пока было всё неопределённо, Александр Борисович как-то признался мне, что «медиков Вебсик избаловал, а без него – кишка тонка».
     Наш старый дом без Вебсика тоже изменился. Когда-то он мне показался «особенно умным», потом я списал это на его прошивку, поставленную близнецами. А дело было в присутствии Вебсика. Как только оно исчезло, то все «умные» особенности дома сразу превратились в подобие примитивных рефлексов. Первым это ощутил Пусь, когда вместо аппетитной курицы на своё излучённое после долгой прогулки желание получил двойную порцию сухого корма. Если бы вы видели его расстроенную и непонимающую морду! То есть, дом прекратил думать за нас. От нас требовались чёткие и однозначные команды. Привыкнуть можно было, но я был радо тому, что Влада с Юлей и детьми не подвергаются такому «привыканию».
     Раньше, каждое помещение дома имело свою «ауру», ощущение, настраивало особым образом. Теперь, переходя из спальни в кабинет, я ничего не ощущал, кроме смены обстановки. Постепенно мы с Пусем вообще перестали пользоваться спальней и обосновались в кабинете – диван там был.
     В один из поздних вечеров я лежал на диване и почёсывал рукой пристроившегося сбоку Пуся. Краем глаза я смотрел новостную программу, которую дом показывал на стене. На Земле опять бушевали дебаты по поводу строительства Большого земного кольца. В период катастроф были созданы воздушные транспортные артерии, которые обеспечивали перемещение по планете. Рейсовые стратосферники следовали по своим маршрутам, пассажиров на них доставляли и опускали обратно специальные модули-шаттлы. В регионах могли сохраняться и совсем древние транспортные системы, как, например, у нас – железные дороги. Часто их воссоздавали для туризма, так фактически из руин воссоздали монорельс «Великая Стена» в Азии, мы на нём с детишками катались. В Москве по старым чертежам и остаткам древних конструкций для туристов воссоздали монорельс из двадцатого века, его продлили по парковой зоне и замкнули в кольцо. А над такими реликтами, как городские метрополитены, музейщики вообще тряслись. Лично я необходимости в Большом земном кольце не видел. На экране выступал какой-то пожилой человек с азиатскими чертами лица. Я прислушался.
     - Человек оторвался от природы, - вещал он, - человек утратил ощущения, когда едешь и видишь пейзаж за окном…
     - А вы представляете себе, как выглядит пейзаж за окном на скорости полторы тысячи километров в час, особенно в закрытой трубе? – ехидно спросили из зала.
     - Никак не выглядит, - невозмутимо ответил выступавший, - я ж про то и говорю…
     Я выключил передачу, подумав о том, что трёп – это одно из достояний человечества во все времена его цивилизации. Неизлечимо никогда и ничем. Публичный трёп – это особый кайф. Тут я неожиданно вспомнил давний разговор с Ростиславом Петровичем вскоре после катастрофы на лунной базе.
     Я тогда спросил деда, почему так получилось, что вроде бы вся информация была на виду, а предотвратить не смогли. Ростислав Петрович мне тогда ответил:
     - Вебсик же не предупредил.
     - При чём тут Вебсик? - возмутился я.
     - А при том самом, - спокойно пояснил дед. – На его уровне связанности событий последствия могли быть очевидными, а на нашем – нет. Знаешь, «безопасники» всегда считали, что особо умные потенциально опасны для всех остальных тем, что отучают их самих думать головой и приучают смотреть в рот «умникам». Вот этот фактор и привёл к катастрофе. И, кстати, в известной степени поведение Иржи и Елены Лель – это подвиг. Они сумели пойти против общей логики.
     Эти его слова я и вспомнил сейчас. Мне стало понятно, почему СБ не афишировала контакт с Вебсиком до последнего, но и не препятствовала ему. Она тем самым помогла Вебсику не стать всезнающим оракулом. Но его технологии в медицине сейчас Саше Ивину были бы необходимы… У нас остались ханнерит, обручи, свойства любимой Пусем и его лохматым семейством круглой полянки со спирально подстриженной травой, башни Меера, биомасса, капсула времени, лунные кристаллы, которые когда-то прислал Томас Ри… Остался маленький разведчик в зале на полке, старый замок, в который мы так толком и не забрались, заброшенная военная база с невесть откуда взявшимся марсианским охранником, мольберт с голубой рамкой… Всё это вошло в наш список «хвостов», конечно, дело осталось за малым – связать целое…
     Мои мысли прервал вызов коммуникатора. Обычно в это время вызывала Влада, но на сей раз абонент незнакомый.
     - Доктор Кивин? – спросил меня мужчина средних лет в космофлотовской форме. Она мне сразу напомнила Томаса.
     - Да, это я. Извините за домашний вид, - отозвался я.
     - Капитан Линник, Алекс Линник, рейсовый грузовоз «Андромеда» двенадцатого сектора Космофлота, - представился незнакомец.
     Двенадцатый сектор – это Марс и пояс астероидов, припомнил я.
     - Рад познакомиться, Алекс. Зовите меня просто Юрием. Чем могу быть полезен?
     - Юрий, я сразу поясню, в чем дело. Мы с Томасом Ри вместе учились, и дружили, он мне рассказал про вас и ваши исследования. После его гибели я не сразу смог выполнить одну странную, на мой взгляд, просьбу своего друга, которая, к несчастью, оказалась последней. Я был командирован на Плутон и работал там, потом вернулся на внутренние линии. Когда я получил известие о гибели Томаса, очень переживал за него и за Ханни, я их обеих знал, но…
     - Алекс, простите мою невежливость, мне не терпится узнать, о чем просил вас Томас. Мы с ним занимались кристаллами.
     - Вот о кристаллах и просил, о кристаллах с Плутона, - улыбнулся Алекс, - Я бы хотел с вами встретиться.
     В это время я ощутил, как Пусь вдруг напрягся и еле слышно зарычал. Я успокоительно его погладил, всматриваясь в лицо своего визави. Что-то мне в нём не нравилось, но что – я понять не мог. Упоминание о Плутоне? Мне Томас никогда не говорил, что запрашивал какие-то кристаллы с Плутона. В его дневниках этого тоже не было. Надо будет спросить Ханни, помнит ли она Алекса Линника, решил я.
     - Алекс, - решил я, - на следующей неделе вас устроит? В ближайшие дни у меня крайне плотное расписание.
     - Мне бы лучше завтра-послезавтра, пока я на Земле. Потом ухожу в рейс и на Землю попаду не скоро.
     Пусь снова заворчал.
     - Алекс, я сохраню ваш контакт, завтра свяжемся, хорошо? – сказал я как можно более нейтральным тоном, стараясь не вызвать подозрений.
     - Спасибо, - кивнул Линник и разорвал контакт.
     - Пошли выяснять, чего ты разворчался, - сказал я Пусе, поднимаясь с дивана к терминалу.
     Очень скоро я выяснил, что всей правды моим собеседником сказано не было. Ханни никакого Линника или Алекса вспомнить не смогла. Диспетчерская внутренних линий подтвердила, что такой пилот у них есть, лицо опознали, перевёлся с Плутона, работает на танкере «Андромеда», в двенадцатом секторе («Марс и астероиды», вспомнил я), но зовут его на самом деле не Алексом Линником, а Алексеем Зером. Правда, сразу выяснилось, что «Линник» - это фамилия персонажа в старом сериале о Плутоне, которого он сыграл. Фамилию он взял как псевдоним и им подписывал свои рассказы, время от времени появлявшиеся в альманахах маленького издательства «Космотанкер». «Интересно, подумал я, неужели он думает, что все альманахи читаю? Почему он представился Линником?». Про сериал я вообще ничего не знал. Поискал его – сюжет простой: строится станция на Плутоне, одна миссия сменяет другую, в новой смене прилетает девушка, в которую влюбляется планетолог Линник и ради неё остаётся на второй срок. Посмотрел трейлер. Подробно показан Плутон, натурные съёмки были. Последнее мне показалось интересным – детали миссий на нём я себе представлял слабо. Но смотреть двести серий времени просто нет, Вебсика, который мог бы из фильма «вынуть» что-то важное, к сожалению, нет тоже. Без особой надежды на успех я запустил анализатор мегаинформатория.
     Пока я размышлял над возможной миссией этого Зера-Линника, Пусь притащил мне обруч, видимо, пытаясь объяснить непонятливому другу своё поведение.
     «Голос робота, - сообщил цверг, как только я установил с ним мысленный контакт. – Фу».
     В подтверждение недовольства пёс громко чихнул.
     - Дом, - попросил я, - сделай спектрограмму речи абонента последнего разговора. Интересует наличие гармоник и тонов голоса, показывающих на искусственную модуляцию.
     - Фу – не фу, а надо разбираться, - сказал я Пусе, внимательно следившему за моими действиями. – Ещё не известно, откуда это «фу» к нам прилезло…
     Вдруг Пусь вскочил и побежал к затенённой арке, виляя хвостиком. Это явно кто-то из «своих».
     - Входите! – пригласил я. – Мы не спим!
     В арке нарисовалась фигура Патрика, с трудом тащившего в руках какой-то большой клубок.
     - Помоги распутать! – попросил Патрик. – Пуся, зубами не надо его!
     Ничего толком не понимая, я стал вместе с ним распутывать и разрывать руками тугие нити. Вскоре нашему взору предстала возмущённая до отчаяния кошачья морда.
     - Уррряу! – заявила она и попробовала вцепиться в руку Патрика.
     - Я тя обратно щас закручу! – отреагировал он.
     Морда сверкнула горящим зелёным глазом, но пасть закрыла.
     - Уаа! – вставил Пусь, восторженно виляя хвостом.
     - Где ты его добыл, Патрик? – поинтересовался я.
     Освободив рассерженную морду кота, Патрик резко снизил темп своей «спасательной операции» и теперь придерживал клубок рукой, видимо, соображая, какое заклинание из его богатой шаманской практики годится для успокоения котов.
     - Там и добыл, - ответил он мне. – В квантовой запутанности.
     Дело принимало совершенно другой оборот. Наша беседа с Линником временно отошла на второй план. Это понял даже Пусь, который теперь с нетерпением уселся напротив Патрика. Видимо, «котодобыча» в понимании пса была вполне разумным применением квантовой запутанности.
     - Мне пришла в голову идея, - рассказал Патрик, - что «мумия Самоедкина», если она рождена его сознанием, имеет причинно-следственную связь с ранением Романа. Понимаешь, он не мог покинуть установку, пока в неё не вернулась та «мумия», а он покинул. Это привело к взрыву. Я просчитал на модели – всё сходится. Закон сохранения энергии в квантовой механике тоже действует, правда не так, как в классической физике. Роман его нарушил…
     - Не Роман, - заметил я. – Нарушили мы, когда вытащили эту «мумию». Её нельзя было трогать.
     - Возможно, - согласился Патрик. – Но, что сделано, то сделано. Увы.
     Теоретические выкладки уравнений «декогерентных» и «рекогерентных» состояний привели Патрика к мысли о том, что этюдник с голубой рамкой на чердаке домика обходчика может являться инструментом визуализации квантовой запутанности. Он, по мнению Патрика, через аномалию, обозначенную на полу мозаикой, мог визуализировать образы, соответствующие мыслям смотрящего в экран человека. Грубо говоря, «свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду говори». Шаманская практика давала Патрику знание, что такая визуализации на стороннем предмете возможна, но одно дело – ритуальное действо, а другое – математическое моделирование. Получив на своей модели некоторые численные величины, Патрик отправился после обеда в Соловей делать замеры. Мне сказать об этом просто забыли, а я сам не спросил. С Патриком попросилась наша «особая группа», как теперь официально величали Бориса и его друзей. Их по понятным причинам сняли с занятий и прикрепили к команде Ростислава Петровича, подчинив непосредственно мне. Начальник из меня всегда был никакой, поэтому «подчинение» тоже оказалось формальностью. Они все улетели, а я ничего не знал.
     В Соловье ребята помогли Патрику снять замеры и оставили его читать тщательно запротоколированные близнецами результаты предыдущих посещений домика. Найдя «корень» ребята присели вокруг него на корточки и тихо переговаривались, выдвигая разные предположения, зачем он вообще вылез. Когда из домика неожиданно послышался вопль Патрика «Эврика!», ребята инстинктивно схватились за руки, возник Круг, они ощутили крепкий удар энергии, и «корень» вдруг лопнул с жуткой вонью, вытолкнув из себя этот «клубок». От неожиданности ребята тоже завопили в четыре глотки, что заставило Патрика буквально скатиться вниз по приставной лестнице к ним. Сканер показал, что в «клубке» есть что-то живое, да и весил он порядочно. Они срочно вернулись в Загорный, и Патрик сразу пошёл с клубком ко мне.
     - А ты с чего завопил-то? – спросил я, распутывая от обмоток заднюю лапу кота.
     - Было с чего, - усмехнулся шаман. – Я вдруг увидел в том ящике, как открывается вход в город. Помнишь, как у твоего любимого Саймака в «Заповеднике гоблинов» артефакт с драконом пробуждался? Я как раз про это читал на днях… Очень похоже.
     Книгу я ему сам сунул как средство от бессонницы, на которую Патрик однажды пожаловался. Старая хорошая добрая книга. Бумажная, между прочим, в переплёте, не новомодная видеостраница в пластиковой корке.
     Мы принялись дальше распутывать кота и, наконец, общими усилиями он был отпущен на свободу. Кот никуда не убежал, обнюхал всего себя, потом уселся «столбиком» и замер.
     - Это и есть тот самый кот Леонардо да Винчи с разумом Сонне? – спросил Патрик.
     - Тот или не тот - ещё не известно, но – кот, - ответил я, вспоминая, где мог оставить свой сканер.
      «Нормальный, не испорченный предрассудками кот, - послал мне свою мыслеформу Пусь, обнюхивая неподвижного кота. – Воспитаем, как надо, котопёс будет!».
     - Леонардо! – позвал я.
     Кот не проявил никакой реакции. У меня зародилось смутное подозрение.
     - Здравствуйте, Сонне! – предпринял я новую попытку.
     Тщетно.
     - Патрик, похоже, Пусь прав. Это девственно чистая заготовка для котопса, - сказал я шаману. - Мееры делали клон кота, а потом на клон записывали разум Сонне. Этому «поделию» никакого разума не записано. К сожалению, это не Леонардо.
     - Ребятам как сказать? – после недолгого молчания спросил Патрик.
     - А где они?
     - Да побоялись со мной идти, в гостиной сидят.
     - Как дети малые, прямо! – вздохнул я и связался с Володей, в двух словах рассказав ему про кота в кабинете и сбор в гостиной. Заодно попросил его взять с собой сканер. – Пошли к ним, что ли?
     В гостиной нас встретили четыре пары вопрошающих глаз.
     - Ну, что там оказалось-то? – не выдержал Борис.
     - Котопёс, - неожиданно для себя ответил я, усаживаясь за стол.
     Но тут вклинился дом, сообщивший что результаты анализа голоса вызова отправлены на терминал, и мне пришлось рассказывать, что это был за вызов. Алекса Линника никто из собравшихся не знал, сериал с его участием не помнил, рассказов не читал, но все насторожились.
     - А проверяли этот «рейсовый грузовоз», как его там? – спросил Борис.
     - «Андромеда», - ответил я. – Есть такой, да.
     - Дом, нужен запрос в Реестр Космофлота по рейсовому грузовозу «Андромеда», - попросил Борис.
     - Исполнено, - отозвался дом.
     Через некоторое время мы узнали, что в реестре числилось четыре грузовоза с таким именем, один из них, последний, был грузовозом-автоматом в поясе астероидов, на нём не было команды и капитана. На предшествующих кораблях не было капитана Линника. Но он мог быть «сервис-капитаном» - специалистом, который периодически проводит тестирование автоматов и сопровождает их в ремонт. Я сразу вызвал близнецов. Первым отозвался Ион, Зет подключился позже. Стараясь не упустить детали, я рассказал им про Линника и кота.
     - Высылай запись разговора, - отозвался Зет, – попробуем идентифицировать. Кто-то из нас должен быть при встрече с ним обязательно. А кота пусть Володя посмотрит.
     - Уже посмотрел, - раздался сзади голос Володи Лещенко. – Очередная загадка, что первично: клон или муляж. Кот уже почти превратился в муляж. А по вашим рассказам, - Володя кивнул головой на нас с Патриком, - он был вполне живым клоном.
     Петерсы отключились. Володя подсел к столу и положил на него свой сканер.
     - Мне это говорит только об одном, - заявил он. – Базис, на котором работали Мееры, остался и функционирует. Если учесть, что одной башни почти нет, то возникают новые вопросы – где источник, если нет супермозга для хранения скана?
     Мы с Патриком переглянулись.
     – Супермозг, как известно, лишь частично использует квантовые технологии, - продолжил Володя. - Когда к нам попал большой разведчик, то мы с Юлей и все сотрудники нашей лаборатории были поражены уровнем минимизации интерфейса его мозга со скелетом и приводом. Скелет был старым, привод – тоже, а управление, контроллеры – всё было бионическим, словно выращенным, а не собранным. Будто кто-то сидел, думал, а устройство само по себе возникало.
     - Ну, подожди, такие же системы виртуального проектирования и конструирования давно известны, - заметил я.
     - Именно, что виртуального, - посмотрел на меня Володя. – А тут – реальная «кость» скелета со всей обвязкой. Или вспомни руку Ростислава Петровича. Или маленького разведчика возьми. Забыл про них?
     - Ты хочешь сказать, - начал я, но Володя меня остановил.
     - Извини, Юра. Я не кончил. Я хочу сказать, что канал с биомассой под башней не просто так имел сужение, как воронка, и не просто так по его бокам стояли квантовые генераторы. Оттуда надо вытащить все холодильники и восстановить всё, как было. Я более чем уверен, что результат сканирования объекта запоминался в биомассей.
     - Ну, допустим, - заупрямился я. – Но одного перевода туда недостаточно. Для воссоздания объекта нужен его синтез. Как ты представляешь себе обратную процедуру?
     - А пока никак, - вдруг улыбнулся Володя. – Мы с Юлей и нашими сотрудниками не раз пытались себе представить, кто или что могло «помыслить» и создать структуры маленького разведчика. Одно ясно, что мозги всех Мееров, пусть даже обобщённые, на это не были способны. Это идеальное творение для своего функционала и размеров.
     Патрик за всё время нашего разговора не проронил ни слова, пребывая в глубокой задумчивости. Последняя фраза Володи прервала его «медитацию» и шаман-математик поднял голову.
     - «Идеальное» - это не то слово, - заметил он. – Она просто максимально оптимизирована. Как результат качественного математического моделирования. В принципе, суперкомпьютер, который был в сгоревшей башне, по моим оценкам, был способен на такую оптимизацию. Он просто взял структуру большого разведчика, явно созданную инженерной мыслью человека, и начал её доводить до совершенства и создал уникальную математическую модель маленького разведчика. По этой модели его «вырастила» биомасса. Мне безумно жаль, что мы потеряли тот супермозг, Вебсик не просто так за него боролся с Меерами. Но у нас есть более совершенное творение…
     - Дом Вебсика? – догадался я.
     Патрик кивнул головой.
     - Да, дом Вебсика. Он бы не мог создать для себя неудобную структуру. А её способности вы все видели – одно море чего стоит. На Земле нет суперкомпьютера, способного полностью смоделировать море, просто мощностей таких нет. Но вот что интересно – море было доступно через картину, - Патрик кинул взгляд на спокой...

Ознакомительный отрывок 50% закончился