Глава 19. Утро в горах

     Утро в горах – время совершенно особое. Мой отец любил горы и часто цитировал строки старинного поэта Тютчева, я их с детства помню:
     «Лазурь небесная смеется,
     Ночной омытая грозой,
     И между гор росисто вьется
     Долина светлой полосой.
     Лишь высших гор до половины
     Туманы покрывают скат,
     Как бы воздушные руины
     Волшебством созданных палат».
     На самом деле, утренние часы в горах часто очень холодны и вместо возвышенной поэзии быстро нагоняют дрожь. Совершенно прозрачный воздух дрожит и переливается в свете солнца, которое подымается багровым диском в туманной мгле горизонта; свет сочится сверху, дробясь созвездиями искр в росе, обильно покрывающей траву и деревья. В низинах ворочается сизая спина тумана, еще немного, и он начнет всплывать в небо небольшими белыми облачками… Холодно, но - хорошо! Дышится-то как!
     Дом еще крепко спал, когда мы с Пусем вылезли на скамейку у дровницы. Было около четырех утра. Мне что-то не спалось, а Пусь, покорно вздохнув, составил компанию. Он прыгнул ко мне на колени, пристроился на груди, и мы с ним завернулись в предусмотрительно захваченный из теплой спальни широкий плед, оставив слишком свежему ветерку одни носы.
     Слова маленькой Марианны не выходили у меня из головы. «Такие паутинки носили мои мама и папа. Они могли их одевать и снимать. Я пробовала надеть паутинку – так забавно, слышишь сразу тысячу голосов. Мама всегда слышала папу, а папа – маму…» Придумать такое ребенку сложно. В самый разгар периода катастроф возникла идея чипировать все уцелевшее население Земли, но так и не пришли к единому мнению, куда имплантировать чип. Я не помнил, было ли чипирование обязательным для обитателей Марсианской Автономии. На Земле оно так и осталось добровольным актом, принудить к нему никто не мог. Но, ни один земной чип, это я знал точно, не мог позволить слышать друг друга на любом расстоянии…
     Мысли сами собой перетекли на другое. Вся заварушка началась с атаки хронокапель на Загорный. А вот что вызвало эту атаку, так никто и не объяснил. Как не объяснили и появление-исчезновение знаменитых муляжей-артефактов в Соловье. Я чувствовал, что есть связка между замедлением времени в зоне обнаруженной нами «мозаики» и тем злополучным экспериментом в Церне. Что там все-таки было – телепортация или темпоральный перенос? Обнаруженные нами исторические свидетельства, что время в здешних местах «чудит» давно, дали основание предположить, что воздействие от Церна просто срезонировало. Но с чем?
     Я задумался и перестал почесывать Пуся, который тут же напомнил мне о себе лапой. Устроил его поудобнее и снова начал неторопливо перебирать пальцами шерстку. Во мне росла уверенность, что все эти лунные и марсианские истории лишь косвенно связаны с земными. Разгадки надо искать здесь, а не на Луне или на Марсе. Подумал, что Меер «со товарищи» были, как я понял, прагматиками, и не зря в своем последнем общении с нами Жак Меер просил от имени всех обобщенных тогда разумов помочь им уйти с Земли. Как прагматики уйти «в никуда» они вряд ли хотели, значит, какой-то свой путь они видели. Эти башни для них – начало пути. Куда и как они их могли увести?.. Не стал ли эксперимент в Церне помехой для них? Очень похоже на то. Володя говорил, что «голова» или «пост управления» большого разведчика – свежее творение. Значит, технология выращивания муляжей в ней – тоже «свежее» детище обобщенного разума. Им мог помешать и Вебсик. Мои мысли набирали скорость. Даже согрелся и перестал дрожать.
     Туман уже начинал оседать и в нем проступили разрушенные стены замка. Старая постройка так и не пустила нас в свои подземелья. Показала подземный ход и дала ясно понять, что он – обитаем и опасен. Миф о Кулэге, конечно, красив, но мой «откушенный» невесть чем эндоскоп был, что называется, вещевым доказательством. Я вспомнил снимки башен, которые мы рассматривали с Владой на террасе у Ростислава Петровича. Первую, ныне сгоревшую, на широком, уходящем вглубь, основании с несколькими уровнями отсеков с круглыми иллюминаторами вместо окон, выше которых над верхушками деревьев поднимались параболические обтекатели ячейки супермозга. Вторую башню, которая, как и первая, имела цилиндрическое основание, но оно заканчивалась поворотным кольцом, как у антенны дальней связи или телескопа. На нем была размещена знакомая нам пирамидальная конструкция, прикрытая обтекателем ячейки. Пирамида начиналась почти от земли, и высота второй башни была небольшой.
     Я вспомнил рассказ Ростислава Петровича после пожара, и то, что вторую башню он называл башней клонирования. Помню его слова почти дословно: «…тело поступает во вторую башню, там кристаллы его растворяют в биомассе, и оно в ней хранится до тех пор, пока не поступит команда на «сборку» клона». А если все не так? Слава Серегин в башне не сканировался, а клон его был. И «пещера» тоже, клон танкетки… Да, скорее всего клоны не башня делает, а наша «мозаика», башня просто может стоять на кристаллах, но зачем, если не для клонирования?
     Стоп…
     До меня вдруг дошло. Это же капсула времени. В ней они хотели уйти. Не куда-то в Космос, а в другое время на той же Земле. Но в этом самом месте, где они нашли кристаллы и биомассу под ними, чтобы себя клонировать… Гениальность решения очевидна: с переносом во времени материальных объектов до сих пор не понятно, а разумы – объекты информационные. Изучив временные аномалии здешних мест, эти гении (иначе их не назовешь, целый Институт Времени переплюнули) придумали, как их практически использовать. Но у них было два, нет, три сбоя: обобщение разумов, аномалии, вызванные Церном, и наш Вебсик. Вторая башня – настоящая капсула времени?! Я начал обдумывать это предположение, но тут из окна сверху раздался сонный голос Влады:
     - Вы чего ушли-то? Холодно еще!
     - Мы закаляемся, - важно ответил я, смотря на нее снизу.
     Влада вскоре сама присоединилась к нам, закутанная в длинный теплый халат. С ней вышла Дебби.
     - Выкладывай, что случилось, - потребовала она. Выслушав мои путаные объяснения, она прижалась ко мне и долго молчала.
     - Меня просто потрясает иногда, какой же ты еще ребенок, милый, - наконец тихо сказала она и засмеялась.
     До завтрака я успел рассказать о своем предположении Володе. Он выразительно посмотрел на то место, где у меня должны были быть мозги, и заявил, что бюст себе в Пантеоне Открытий я обеспечил. Но, по его мнен...

Ознакомительный отрывок 50% закончился