Глава 14. Дело жизни

     45
     Влада, конечно, была раздосадована, что пропустила разговор у Вебсика, но скучать ей не приходилось. Она смогла срочно переправить пробу жидкости Володе с Юлей, не дожидаясь, пока те привезут лабораторный модуль. Как раз перед нашим приходом ребята уже ответили, что предварительно – это биомасса неизвестного происхождения, крайне интересная. Второе сообщение было от близнецов. Раскопки, которые они провели перед входом в пещеру в зоне ее «выброса», принесли неожиданный результат – нашелся шар, внутри которого была миниатюрная копия средневековой стены с въездной башней, какая совсем недавно десять лет подряд стояла в Соловье. Сами близнецы в полном составе и Ростислав Петрович намеревались к вечеру прибыть к нам.
     Дом ударил в гонг – время обеда. Есть не хотелось, но обижать старательный и заботливый дом отказом – тоже. У меня в голове вертелось несколько идей, и хотелось быстрее есть за терминал и информаторий, но я поплелся за всеми в столовую. Там нас настигло новое сообщение, которое переслал Ростислав Петрович. Его сотрудники в архиве фирмы «MAS» нашли информацию, что в научной программе были исследования некоей биомассы природного происхождения…
     - Мумие в здешних местах водится, - задумчиво сказал Штефен. – Мне встречались целые залежи, что - редкость. Мумиоидов тоже достаточно… А может ли мумие превратиться в биомассу?
     Я пожал плечами. Скорее всего тут что-то другое, возможно, связанное с колониями кристаллов. Растут же от них «корни»…
     - Тут очень интересные природные источники есть, - продолжил Штефен, не дождавшись ответа. – Недалеко от поселка в долине есть пара мест с такой целебной минералкой, что раны на глазах заживляет. Прямо, как «живая» вода. Но, что интересно, – заживляет только там. Налить и унести – не получится. К тем местам местная животина тянется, да и я ходил, когда на ноге рана не заживала. За день зажило – и никаких следов.
     - И много таких мест известно? – поинтересовался я.
     - Лично я знаю три, - ответил Штефен. – Возможно, их больше. Край уникальный. А после Церна его уникальность в разы возрасла.
     - В чем?
     - Такое впечатление, что тут многое как от спячки проснулось. Если повспоминать, то целый список составить можно. Кстати, - Штефен потер подбородок, - когда Вебсик рассказывал про «корни», я сразу вспомнил треск в недрах, который не раз слышал тогда. Наверное, это они росли…
     - Или терраформирование продолжалось, - заметил я. – Сдвиги пластов, и все такое…
     Мы со Штефеном быстро поели и перешли к терминалу в кабинет. Я начал «грузить» запросами информаторий. Штефен некоторое время изучал корешки книг в шкафах, потом сел в кресло у камина.
     - А про какие шары сообщили Ион и Зет? – спросил он.
     - Один уже доставлен, - ответил я. – Танкетку в него закатало. Как в стекло. Можешь посмотреть внизу в «операторской». Еще один они там нашли, привезут вечером.
     - Понимаешь, я почему спрашиваю, - пояснил инженер, - одно время из здешних мест привозили елочные игрушки – стеклянные шары с разными фигурками внутри, я видел коллекцию в региональном краеведческом музее. Коллекционеры за ними гонялись. Они и название особое имели…
     Я сразу припомнил, что тоже их видел, но как-то не заострил внимание. Вроде они на музейной витрине были названы какими-то «украшениями», но точно не елочными, надо запросить музей. Фондовый каталог я нашел быстро, через некоторое время мы со Штефеном рассматривали «трехмерки» экспонатов. Вот те шары, да, похоже - они.
     - Мы тоже шары нашли по подсказке Штефена Роберта, - сообщил я Ростиславу Петровичу, когда он ответил на вызов. – В региональном краеведческом музее. Шесть шаров. Все – с фигурками людей.
     - Информация, когда и где они найдены, есть? – спросил шеф.
     - По каталогу есть только даты – все они до аварии в Церне, - ответил я. – А найдены, похоже, тоже в районе вашей пещеры.
     Елочные шары с разными пластиковыми фигурками внутри получили распространение с 70-80-х годов двадцатого века. Но те шарики, о которых говорил Штефен, были другими. Он спутал их с елочными игрушками. Их действительно находили в наших краях, в основном на речных отмелях. Поскольку многие реки тут вытекали из скрытых в горах истоков, то находки обросли легендами об их создателях – неких таинственных подземных жителях.
     В столовой явно ожидали нашего возвращения. Там к девушкам присоединился Мих. Вид у него был очень усталый. Я рассказал, что удалось узнать.
     - Получается так, - медленно произнесла Ханни, потирая виски. – Эти шарики находили на реках, которые текли мимо таких колоний кристаллов. А те, в свою очередь, должны были находиться вблизи пеших троп, чтобы захватывать образы проходящих мимо…
     - Думаешь, образы, а не их самих? – усомнился я.
     - Думаю, что образы. И кристаллы могли выделять биомассу для копирования образа. А копия для сохранности помещалась в шар.
     - А шар затем выбрасывался? Какой тогда в нем смысл?
     Ханни напряженно думала. Мы терпеливо ждали продолжения.
     - У Вебсика есть связанность между несколькими событиями, - наконец, сказала нам она. – Он связал биомассу с неким источником, откуда Мееры ее брали. Потом, Вебсик связал с биомассой полянку, обручи и клоны, создаваемые большим разведчиком. И еще – есть связь на то, что процесс клонирования в их случае задавался информационнной моделью.
     Штефен про Мееров он ничего не знал и, услышав про них, спросил меня.
     - Это еще одна загадка здешних мест, - ответил я. – Старцы, устроившие себе бессмертие в вечном разуме.
     - Ну, вроде все укладывается в общую схему, - заявил Мих. – Если ребята в самом деле нашли шар со стеной и башней, то можно предположить, как она могла возникнуть в Соловье. Эта структура из гексагона, которая тут наблюдается, очень похожа на некую антенну… Она может передать куда-то сигнал, когда для него созреют условия, например, станут активными все ее узлы. В пассивном режиме она может ждать долгие годы и тысячелетия, проявляя себя только временными аномалиями. Возможно, что ситуация в Церне повлияла на активность антенны. Что она могла передавать? И кому? Допустите такую мысль, что нам заслали сюда разведывательную станцию с некоей планеты Х, с которой имеется связь только изредка, скажем в момент сильных возмущений пространства-времени. Станция копит информацию, когда открывается «окно» связи – пересылает. Материальные образцы она переслать не может, она их берет на борт, изучает, потом – удаляет исходники, а образы телепортирует и воссоздает в точке приема.
     - Гипотеза об «антенне» – интересна, - сказал я. – Под таким углом мы не смотрели еще. А почему, по-твоему, «антенна» послала стену с башней и щебнедробилку именно в Соловей, а не куда-нибудь еще?
     - Мощности ей не хватило послать далеко, - ответил Мих, - да и времени поддержки тоже – в Церне все быстро остановили. Вот она и воссоздала образы в Соловье, в пределах своей структуры. Возможно, что и со временем у нее что-то «захромало» - хватило только на два образа. Если повторить условия в Церне, то она, думаю, тут вывалит все накопленное за долгие-долгие годы…
     - Стоп, - остановил его я. – «Антенна» или мозаика существовала до Церна. О ней знали Мееры. У них были две глобальные задачи – сохранить свои мозги и сделать новые тела. У Володи есть доказательства, что виденные тут нами раньше клоны сделаны из биомассы. Кстати, он и Юля мне говорили, что наши обручи, которые мы тут используем, - тоже синтетические. Славу мне помог «вытащить» физический контакт обручей. Сашу-маленького – физический контакт обруча, кристалла с образом болезни и кулона из «ханнерита». Но обручи собакисы таскают от башен Меера. Что-то мне подсказывает, что старцы успели сильно вмешаться в здешние «игрушки»…
     - Возможно, - согласился со мной Мих, - что именно Мееры «скормили» кристаллам мозаики игрушечные фигурки, потом модели стены с башей и щебнедробилки. А, почему бы нет? Я бы на их месте тоже так бы играл, не таскать же к ним реальные дома. Словом, Мееров я бы сбрасывать со счетов не стал.
     - И макетным моделизмом некоторые их них увлекались, а данные строения в модельных каталогах их времен есть, - добавил я.
     - А Кулэге? – спросила Ханни.
     - А мы не проверяли, может быть, обручи и есть та защита, которую Мееры нашли и использовали в подземельях и пещерах от Кулэге, - ответил ей я. – Тогда ясно, почему они наладили их производство «по требованию».
     - Можно допустить в возникновении строений в Соловье влияние случайного фактора, - заметил Штефен. – Скажем, проводили пробы, попытались создать две модельки, когда не получилось, то забросили и забыли. А структура запомнила как «отложенное задание» и выполнила «заказ», когда Церн устроил тут местное возмущение пространства-времени…
     Я уже заметил, что неожиданности всегда склонны происходить в самые обыденные моменты. У Влады тренькнул ее коммуникатор, она прочитала поступившее сообщение, нахмурилась, перечитала еще раз и повернулась ко мне. Я уже хотел было что-то отвечать на реплику Штефена, но Влада показала мне экран. «Плутон-Орбитальный – Кивиной. Марьяна в квадрате 10-69. Ваша информация получена. Подтверждает согласие. Дело жизни» - прочел я. Я посмотрел на Владу, ожидая пояснений, но она вместо ответа кивнула на стену. Там уже сообщение от Вебсика; «Юрий, Влада. Море в гостиной. Вебсик».
     В наступившей тишине мы поднялись из-за стола.
     - Нам – пора, - сказал я, беря Владу за руку. – Плутон прислал согласие. Дело жизни.
     «Дело жизни» было для нас кодом, который звучал только в тех случаях, когда требовалась помощь всего человечества, всех его ресурсов. Произносивший эту фразу принимал на себя всю ответственность за предпринимаемые усилия. Напомню, что внезапно родившаяся у меня идея использовать информационный образ матери Саши-большого для попытки «вытащить» мальчика была поддержана не только Вебсиком. Владу она тоже очень заинтересовала, и все это время она, насколько я знал, помогала Вебсику готовить реализацию. Вебсик еще тогда нам с Софьей Моисеевной сказал, что времени – мало. Значит, ситуация уже критическая. В деталях задуманного я не знал, а сейчас выяснять уже было некогда – дело жизни. Поэтому, я молча доверился девушке.
     Когда мы выходили из столовой, то Ханни подбежала, порывисто обняла Владу и надела ей на шею свой кулон.
     46
     Гостиная нас встретила привычной тишиной и неизменной умиротворенностью. Стол был накрыт красной скатертью с рельефно вышитыми на ней цветами. На вышивку падал свет от окон и причудливо оживлял ее. Не знаю, почему это так запомнилось. Картина на стене уже серебрилась. Переход на берег был осуществлен почти сразу.
     После «новоселья» у Вебсика мы как-то не пользовались «закартинным» морем, встречаясь с ним в «приемной». Но вновь оказаться там, где осозналась и окрепла наша любовь, где спасали Славу, где было увидено и понято столько невероятного – было чудесно. Я хотел задержаться и «наполниться» свежестью неизменного тут бриза, но Влада сразу повела меня вниз.
     Мы спустились на берег и вошли в пену ускользающего прибоя. Девушка повернулась ко мне, прижалась всем телом и крепко поцеловала.
     - Ты – всегда мой. А сейчас – отойди на берег и только смотри. Дело жизни, - сказала она, подталкивая меня к берегу.
     Я ничего не понимал, но отошел на несколько метров. Влада повернулась лицом к морю и подняла руки перед собой. Казалось, они уперлись в невидимую стену. Море пропало. Вместо него возник вид засыпанного мелкими синими, серыми и черными кристаллами ледяного плато. Кое-где в нем проступали желто-черные пятна обнаженной породы. Тусклое Солнце подсвечивало низкий голубой туман, в котором возникали вертикальные тени от небольших гор и холмов. «Плутон», - понял я.
     Перед Владой возник человек в скафандре, который с той стороны так же поднял руки и оперся на невидимую преграду. Я оцепенел. Мне страшно хотелось оттащить оттуда Владу, но я не мог двинуться, мог только безмолвно кричать.
     От совмещенных рук двух фигур вдруг пошли расходящиеся круги, как от камня на воде. Они все сильнее и сильнее размывали изображение далекого мира в безликую серую пелену. Скоро фигурка Влады стояла одна, опираясь руками в серую стену. Мое оцепенение исчезло. Я сделал было шаг навстречу, но девушка ужа сама повернулась ко мне. Но… это была не Влада.
      - Юрий? - незнакомым голосом спросила она.
     Я не ответил, пытаясь понять, что произошло. Одежда на женщине была Владина, висел на шее Ханнин кулон, но черты лица неуловимо изменились и потеряли всякое сходство, голос тоже.
     - Я – Марьяна Маринкина, Сашина мама, - пояснила женщина, видя мое замешательство. – Нам нужно успеть к моему сыну. Дело жизни. Влада и Вебсик сказали, что иного способа нет.
     - Где Влада? – наконец смог спросить я. – Почему… вы – в ней?
     – Нам нужно успеть к моему сыну. Дело жизни, - повторила она.
     Я не помню, как я вытащил эту «маму» с берега моря и очутился с ней в гостиной. Должно быть, не слишком вежливо, если она от меня отодвинулась, потирая руку. В столовой наши еще не разошлись.
     - Я – Марьяна Маринкина, Сашина мама, - повторила женщина для всех свое пояснение. – Нам нужно успеть к моему сыну. Дело жизни.
     Пусь подошел к ней и злобно заворчал. Я обратил внимание, что Джека и Дебби тоже поднялись со своих мест, а щенки загородили Ханни. Я подозвал Пуся и пес неохотно подошел. Ясно, что перед нами было что-то инородное, чуждое. Но – «дело жизни». Я взялся за коммуникатор и вызвал Ивина.
     - Александр Борисович на совещании с региональными комиссарами, доктор Кивин, - кивнул мне секретарь. Он меня знал.
     - Дело жизни, - сказал я. – Срочно.
     Через некоторое время на экране появился Саша. Он сразу все понял, видимо, Влада с ним обсуждала. Я же пока чувствовал себя полным болваном.
     - Тебе нельзя лететь, - сказал Саша. – Вместо тебя с Марьяной полетят Мих и Ханни.
     Они улетели уже через четверть часа. Штефен, видя мое состояние, нашел и заставил меня выпить какую-то таблетку, а потом пойти лечь. Все мое нутро разрывалось безмолвным криком. Пусь прыгнул ко мне, прижался и тихо поскуливал. Последнее, что я помню, - это мягкие лапы Дебби, обжимающие мои виски. Влада учила ее лечить…
     Таблетка, видимо, подействовала, и я проспал несколько часов. Когда проснулся, то уже смеркалось. Рядом с кроватью уже стоял и мигал куб диагноста. При моем пробуждении он звякнул, и почти сразу я увидел доброе лицо Софьи Моисеевны.
     - Проснулся? – спросила она меня.
     - Что с мальчиком? – спросил я.
     - Они успели, - ответила Софья Моисеевна, поправляя мне подушку. – Влада принесла ему маму…
     - А она сама?
     - Все будет хорошо, - послышался ответ.
     Врач ушла. Я сделал попытку сесть на кровати. Дебби сразу вскочила и своей мощной лапой мягко, но властно уложила обратно. Сиделка из нее была строгая.
     - Мррр, - удовлетворенно произнесла она, когда я расслабился и решил покориться. Тут разлегшийся у меня в ногах Пусь поднял голову и внимательно посмотрел на арку прохода. Я притворился спящим, но увидев через щелочку век вошедшего Ростислава Петровича, сразу «проснулся».
     - Лежи тихо, - сказал он, - а то медицина прибежит.
     Я заговорщицки подмигнул. Потом открыл было рот, но шеф приложил палец к губам.
     - Знаю, сейчас кратко расскажу. Влада жива, мальчик пошел на поправку. Но во Владе – две личности: ее и этой Марьяны. Марьяна пока лидирует и вытесняет, там уже Юля и врачи Ивина. У меня перед Алтаем был год тренировок, чтобы устоять перед наложением личностей, а у Влады - никакого опыта, один ты, так что лежи спокойно и поправляйся как можно скорее.
     Сообщив мне это, Ростислав быстро ушел.
     Дебби положила на кровать свою большую голову, предлагая почесать ей за ухом. Я начал перебирать пальцами шерсть тигрицы, и мысли быстро стали сами собой упорядочиваться.
     - Ты – всегда мой, - прозвучал в моих ушах голос Влады.
     Мы стали частью друг друга. Зачем нам Марьяна? Я вспомнил реакцию собак и улыбнулся. Сразу распознали, лохматые…
     Ко мне больше никто не заходил, и я начал припоминать то, что знал про информационное копирование личности. Судя по тому, что я видел на «море», Вебсик и его связующие сущности обеспечили возможность копирования личности Марьяны с Плутона на Землю. Надо будет запросить Плутон, имело ли это последствия для Марьяны там. Сигнал идет четыре с половиной часа в один конец, ну, часов через десять придет ответ, если сами не догадаются информировать. Потом, меня всегда немного напрягала реакция родителей наших Саш, что «большого», что «маленького». Когда выяснилось, что состояние мальчиков особенно тяжелое, их проинформировали и получили только вежливую просьбу «сделать все возможное». Плутон – Плутоном, но большинство родителей тут все свои занятия побросали и помогали в Крыму выхаживать. А эти – отдалились. И что, вдруг, «раскачало» Марьяну?..
     Потом, что могла задумать Влада? Единственное могу предположить, что она захотела сама стать матерью для своего друга, чтобы его вытащить. Понимая, что просто «захотеть» - мало, она решила совместить себя и Марьяну, так? Скопировать ее на себя? Вроде к профессии актера театра ее не тянуло…
     - Ты – всегда мой…
     Голос Влады так явственно прозвучал в комнате, что я вздрогнул. Дебби, не мигая смотрела мне в глаза. Ну конечно! Моя умница не могла не подстраховаться! Умница, девочка!
     - Мррр, - довольно сказала Дебби, видя, что я все понял.
     Я провалялся до утра и решительно объявил о возвращении к активной жизни. Софья Моисеевна с трудом уговорила меня дождаться Ивина, на что я выторговал себе «переезд» из спальни в кабинет. Попав к терминалу, я развил бурную деятельность. Дом счел своим долгом присылать столики с «усиленным питанием», пока я не запротестовал и предложил прислать кого-нибудь очень голодного на помощь. Дебби и Пусь не отходили от меня ни на шаг. Медики изредка появлялись, поправляли на мне биометрические датчики, качали головами и исчезали в недрах дома. К вечеру я уже нашел все, что искал.
     И как раз в это время появился Ивин.
     - Мне нужна твоя помощь, - сказал я другу, когда он возник на пороге кабинета.
     Саша кивнул, опускаясь в одно из кресел у камина и жестом предлагая мне занять противоположное.
     - Я сегодня почти два раза земной шар обогнул, - пожаловался он.- Говорить уже не могу, только слушать. И не факт, что не усну.
     Слова оказались пророческими. Пока я на столе собирал свои заметки, чтобы ему показать, он уснул прямо в кресле. Поманив Пуся и Дебби, я на цыпочках вышел из кабинета. Разговор откладывался. На лестнице мне встретилась Софья Моисеевна, которой я объяснил уважительную причину нарушения своего «постельного» режима.
     47
     Немного отдохнувший Александр Борисович Ивин появился в столовой через пару часов. Я их провел там в обществе Софьи Моисеевны, обсуждая с ней некоторые вопросы информационной медицины. Мы намеренно не касались событий, которые нас вновь свели, разговор крутился вокруг «воскрешения» Славы. Больше всего мою собеседницу смущала не сама возможность реконструкции информационного образа или его замены на другой, а скорость процесса. По ее мнению, биологическая основа человека должна тормозить все манипуляции, в том числе и информационные. В ходе беседы она рассказала мне много интересного из процесса выздоровления Саши-маленького, которого сама наблюдала и вела. После нашей «энергетической промывки на землю», как я понял, его мозг смог установить несколько иную систему памяти, которая обошла поврежденные участки и вернула контроль над организмом. После этого организм сам начал методично восстанавливать повреждения. Речь вернулась на пятый день вместе с речевой памятью, причем сразу такой, как была. Слух возвращался постепенно, мозг как бы учился заново реагировать на звуки. Сложнее всего восстанавливались двигательные функции. Над ними наш мальчик «работал» уже сам, вызывая образы «тепло – покалывание – холод» в непослушных руках и ногах. Сейчас он уже сам вставал и мог немного ходить. Я стал убеждать Софью Моисеевну в полезности нашей полянки для дальнейшего лечения, но тут пришел Ивин.
     - Отключился, - со своей «коронной» улыбкой сообщил он и попросил у дома чай с лимоном.
     Софья Моисеевна хотела было «сдать дежурство», но Ивин попросил ее остаться.
     - Саш, я в курсе, что там произошло, но в общих чертах, - сказал я. – Давай обсуждать проблему с Владой. Сперва расскажите мне все-таки подробно, что там было, хорошо?
     Дополняя друг друга, они рассказали мне следующее.
     Когда Мих, Ханни и «Марьяна» появились в круглом операционном зале клиники у открытого бокса, то выяснилось, что ни один из них не умел снимать датчики, а кроме того, они не взяли с собой картину из гостиной, без которой ни о каком «круге» и речи не было. У них был только кулон из ханнерита на «Марьяне» и обруч, прихваченный Михом. Вмешался Вебсик – его указания стали возникать на экранах мониторов дежурной бригады. Следуя им, медики перевели бокс на автономную работу и выкатили его на газон у входа в здание клиники. Там Мих и Ханни, преодолев сопротивление ничего не понимающей «Марьяны», отобрали у нее кулон, разули и поставили «заземлять» ноги сына, а сами вдвоем встали к голове мальчика. Не успели они приступить к медитации, как «Марьяну» стала бить дикая дрожь, словно по ней пошло высокое напряжение. Ханни кинулась к ней, но как только она схватилась за ее плечи, все завершилось. Приборы бокса спокойно засветились зелеными огнями – мальчика «вытащили». Для «Марьяны» пришлось привлекать психологов, да Юля Лещенко подоспела. Полный ступор.
     - С ней такая же штука, как со мной после Славы, - произнес я. – Она на себя приняла.
     - А кто – она? – спросил Ивин.
     - Судя по твоему рассказу и тому, что видел я при контакте Влады, это – инфокопия Марьяны с Плутона. Вопрос в том, куда она могла вытеснить мою Владу. Тут несколько вариантов. Самый непонятный – вытеснение в пространство, в ту серую стену, о которую опиралась Влада. Там найти ее может только Вебсик. Проще, если «Марьяна» только потеснила личность Влады, но не удалила ее. Тут я нашел разные древние практики, - с этими словами я вытащил из кармана памятный кристалл с результатами своих поисков. – Сложнее, если Владу перенесло на Плутон. Лететь туда – долговато. Я запросил их, но ответа пока нет…
     - Это было первое, о чем я подумал, - кивнул мне головой Саша. – Я их сразу запросил и уже был ответ. Там Марьяна Маринкина жива-здорова, продолжает работу в квадрате 10-69. Отпадает.
     - Уже легче, - грустно вздохнул я. – У нас есть один козырь…
     - Какой?
     - Я доподлинно знаю, что Влада сохранила свою информационную копию перед этой попыткой, и шансы у нас есть.
     - Где? – почти хором спросили Ивин и Софья Моисеевна.
     В это время в столовую вошли Дебби с Пусем. Дебби чинно уселась рядом со мной.
     - Вот, - ответил я, положив руку на голову тигрицы.
     - Уааа, - подтвердил Пусь.
     Оба медика ошеломленно смотрели на меня. По-моему, они начали сомневаться в моей адекватности. Но тут подоспело сообщение на стене, написанное знакомыми корявыми буквами: «Информация верна. Вебсик». Думаю, что это спасло меня от принудительной «пациентации».
     Саша встал и подошел к окну. Тренькнул мой коммуникатор. «Плутон – орбитальный – Кивину. С планетологом Маринкиной все в порядке.» - прочел я вслух. Саша вернулся к столу.
     - У тебя есть план, что делать? – спросил он, помешивая свой давно остывший чай с лимоном.
     - Пока наметки, - начал я, но тут в голову сам собой пришел план. Я быстро его оценил и изложил Саше. – Мне нужно все обсудить с Юлей. Потом попробовать пообщаться с этой «Марьяной» в компании Дебби и Пуся. Иметь при этом Ханнин кулон. Если не поможет – тогда собирать полный Круг и с этой «Марьяной» возвращаться на «море» и разделять их там. Но для Круга мне будут нужны все ее ребята.
     - Мррр, - одобрительно отозвалась Дебби.
     Пусь поскреб меня лапой и прыгнул на соседний стул. Я понял и поставил на стол поднос с обручами, предлагая всем их надеть.
     - Слово имеет Пусь с планеты Собакис, - шутливо объявил я.
     Саша Ивин уже был знаком с особенностями наших «собакисов», а у Софьи Моисеевны от удивления открылся рот, когда она «услышала» пса.
     «Она – чужая, - сообщил пес. – Можно прогнать. Но ей тоже нужен дом».
     - А ты – гуманист, - погладил я его. – Молодец, я это упустил.
     Саша вопросительно посмотрел на меня.
     - В информационном мире Вебсика информация не делится на части, ее можно только копировать, но им там и копирование не нужно. Это мы в своем пространстве-времени все делим, сохраняем и копируем… Влада с Вебсиком нашли способ копирования Марьяны, но зачем она ее скопировала на себя – ума не приложу. Пуся прав – пока не найдем для Марьяны нового места, то их не разделить полюбовно.
     - А отослать обратно? – нерешительно спросил Саша.
     - А зачем там две Марьяны-то? Той, «оригинальной» Марьяне ее же копия не нужна. Она не будет бегать по Плутону и всем предлагать свой дубль. Она приняла предложение, решилась на копирование ради сына, а дальше – не ее головная боль, – я тяжело вздохнул.
     - Но это же всего лишь информация, - произнесла Софья Моисеевна. – Ее же запросто можно стереть…
     - К сожалению, думаю, что не всякую информацию мы можем взять и стереть, а только ту, которая рождена нами. Инфокопия человека – это информация иного рода и не нашего уровня творения, – ответил я. – Я думаю, что Влада согласилась именно на такой вариант только потому, что так она могла помочь матери спасти жизнь сына. Вебсик далек от наших человеческих моральных и этических заковык. Но с ним обсудить тоже надо. Вот приведу мысли в порядок, и приступим…
     Я сослался на усталость и поднялся наверх. В спальню идти не хотелось. Там каждая вещь, каждый уголок ожидал, что вот-вот войдет Влада, растрясет свои влажные после бассейна волосы, наполнит звуками голоса. А сейчас там в ответ – тишина. Тягучая, медленная, чужая… Я взял плед и пошел спать в кабинет на диван. Пусь и Дебби последовали за мной. Подумал о том, что если так пойдет дальше, то сбегу из дома, быть в нем без Влады я не смогу. Скорее всего, вернусь в город, в квартиру, все равно мне нужно быть ближе к Сашиной лаборатории, к Владе…
     Сон не шел. Я поворочался на диване, отклонил предложенную Дебби «терапию лапами», встал и попытался наугад найти что-то «почитать» в своих шкафах. Пальцы зацепили тоненькую книжечку. Сел на диван, открыл…
     Ты уедешь -
     вечер опустеет,
     и напомнит перебор гитар
     как,
     качаясь на лебяжьей шее,
     ночь тебя высматривал фонарь,
     как рассвет,
     слезливый и холодный,
     полз куда-то по твоим следам,
     одержимый ревностью голодной
     к улицам,
     вокзалам,
     поездам...
     Мне - с тобой
     незримые беседы,
     где пред взором мысленным
     стоит
     образ твой -
     прозрачный облик Леды,
     так удачно схваченный Дали,
     где слова
     на строчки будут капать
     медленно,
     задумчиво,
     слегка,
     где духов твоих остался запах
     в памяти,
     в прихожей,
     в облаках...
     Машинально посмотрел на дату – 1997 год. Самое начало «темной» эпохи. Интересно, запах каких духов автор имел в виду? И чем пахнет дух?.. А, нет, это что-то другое, раньше вроде так ароматы называли… Прочитал еще пару страниц и забылся тяжелым сном…
     48
     Юля прилетела в Загорный утром к завтраку. Одна, без Володи. Завтракали мы вдвоем, медики и Ивин улетели еще вчера. Близнецы пропадали под своим куполом, Марта и Слава все еще были в санатории Космофлота. Даже собаки разделились: «мушкетеры» не оставили Ханни, Джека - Марту и Славу, а Пусь – меня. Ростислав Петрович тоже больше не появлялся. Видимо, нахлынувшая тоска и хандра уже наложили отпечаток, потому что Юля меня долго рассматривала.
     - Если бы Влада вела себя так, как ты сейчас, то над тобой давно б уже стояла симпатичная могильная плитка с эпитафией, - наконец сообщила мне Юля после затянувшегося молчания. – Ну почему вы, мужики, такие, что - ты, что - мой?..
     - Мы просто чувствительные, романтичные и ранимые, - ответил я, машинально намазывая паштет. – Разве воинственный и суровый муж мог бы тебе признаться в любви в бассейне? Никогда!
     - А что - психологически верно, - согласилась Юля. – Но тебе нужно стать именно воинственным и суровым.
     - Зачем?
     - А иначе Марьяна не обратит на тебя никакого внимания.
     Я перестал жевать и уставился на девушку. Юля ослепительно улыбнулась.
     - Клин – клином вышибают, Кивин, - сообщила она. – Ты не знал?
     В свой замысел она меня начала посвящать, когда мы после завтрака в компании Пуся и Дебби направились к полянке. По мнению Юли, Марьяна была сложной, властной и эгоистичной натурой. Отчасти, этому были свои причины. В детстве, когда ее родители стали эмигрантами Марсианской Автономии, Марьяна с ними переезжать отказалась наотрез. Хотела быть только планетологом и работать на дальних планетах. После отъезда родителей выбрала для себя «сиротскую» жизнь и учебу в детском Космотауне – профильном учебном центре на мысе Канаверал в Америке. Жаждой материнства она явно не страдала, но зачем-то родила сына. Почти сразу после родов она удалилась от него сперва на Юпитер, а потом – на Плутон, где, вероятно, жаждала сделать эпохальное открытие, способное увековечить ее имя. С ребенком практически не общалась. Саша сначала рос в детском центре для детей внеземлян, а потом перебрался к далеким родственникам в Загорный и осел у них.
     - Влада ошиблась, переоценив потенциал материнских чувств Марьяны, - сказала мне Юля. – Но во время резонанса с сыном эта «мама» вдруг стала настоящей мамой, что еще более странно. Теперь она не мыслит своей жизни без сына и в разлуке с ним. Только Марьяна на Плутоне об этом ничего не знает.
     - То есть изменения не синхронизированы?
     Юля кивнула. Я озадаченно поскреб затылок. Эта новость резко ухудшала ситуацию. А, с другой стороны, – как посмотреть…
     - Мы еще очень мало знаем о переносе разумов, - продолжила Юля. – Опыт Мееров – это, пожалуй, самый масштабный эксперимент. который…
     - Который закончился ошибочным сливом всех разумов в один котелок, - завершил за нее фразу я. – А в настоящее время разумы разделены и сидят по кристаллическим банкам препарированные и заспиртованные в надежде, что их когда-нибудь извлекут. Тоже очень масштабно. По сути дела, Вебсик с Владой повторили их путь, слив две личности в одно тело.
     - Злись сильнее, - подначила меня Юля. – Мне ты нужен на полянке очень злым.
     - Юлька, ты же знаешь, что ни от тебя, ни от Володьки у меня никаких секретов нет. Что тут можно сделать – не знаю. В теле Влады мне нужна только Влада. Многоженство – не мой профиль, хотя подруг, как ты знаешь, было много...
     - Вон уже полянка! – радостно отозвалась Юля.
     - «Почти дошли, сказал Сусанин, банан срывая на ходу…» - процитировал я старую хохму из студенческих лет. – И что – полянка?
     - А на ней ты быстрее поймешь, что во многом виноват в случившемся ты сам, - заявила Юля.
     На краю полянки уже кто-то сидел. Пусь с лаем устремился вперед. За ним поспешила Дебби. Я остановился и посмотрел на Юлю.
     - Идем, - сказала она. – Это – Гай Маринкин, биологический отец Саши, которого Марьяна ненавидит всеми фибрами своей души. Вам стоит познакомиться. Я его привезла, но он не пошел в дом.
     - Но, он же с ней на Плутоне! - я решительно ничего не понимал.
     - На Плутоне с ней Грант Маринкин, его сводный брат, планетолог. А Гай – кондитер, закоренелый землянин, который и на Луне ни разу не был. Мы сами с этими Маринкиными не сразу разобрались. Идем же!
     Биологический отец и кондитер был очень занят. Он сидел и знакомил позабывшего все свои грозные намерения Пуся с образцами сладкого творчества, извлекаемыми из карманов широкого плаща. Пес явно высказывал ему свои дегустационные замечания, поскольку Гай не отрывал от него взгляда. Наконец, они заметили наше присутствие.
     - Это истинный ценитель! – с восторгом произнес Гай, поднимаясь с земли и стряхивая крошки. – Он сразу отличил марсианские орешки от венерианских и не стал их есть!
     - Уаа, - согласился Пусь.
     - А тигрица – привереда, я ей такой кусочек предложил – отказалась, - пожаловался Гай.
     - Это биомех, - пояснил я, пожимая ему руку. Контакт у нас установился сразу, быстро на «ты» перешли. Гай с уважением посмотрел на Дебби.
     – Ни за что б не подумал, - признался он.
     - Мальчики, мы для чего здесь собрались? – напомнила Юля. Гай сразу погрустнел.
     - Если собрать все ошибки молодости, то выйдет неплохая поваренная книга для тех, кто хочет приготовить себе блюдо воспоминаний, - изрек он. – Но я готов.
     - Гай, хохмы – потом, - попросила Юля.
     Суть ее идеи была очень проста. Она предлагала организовать встречу Влады-Марьяны с человеком, которого очень любила Влада и так же сильно ненавидела Марьяна. По мнению Юли, это бы сразу усилило позиции Влады, и она сама смогла бы все вернуть на круги своя. Мне предлагалось стать частично Гаем Маринкиным. Юля также высказала мысль, что, поскольку мы с Владой ранее «проникли» друг в друга, именно моя «проникшая» часть оказалась слабым звеном и позволила Марьяне осуществить захват. Будь я воинственным и суровым - все бы пошло по другому сценарию.
     - Ты уверена, что моя суровость распространится на часть меня во Владе и понравится ей самой? – спросил я.
     - Не уверена, - честно призналась Юля. – Но попытка – не пытка.
     - И пытаться не стану, - решительно ответил я. – Нет. Юль, это не то. Мы же сильно похожи с Гаем. «Стать» им – не сложно для меня, но мой воинственный антипод не привлечет эту «Марьяну», а вот позиции Влады может серьезно ослабить. Подумай сама. Любовь надо укреплять, а не отталкивать, даже пусть под благими намерениями. Думать надо над тем, как укрепить любовь Влады. В любви – ее сила. В ненависти – силы нет.
     Гай снова присел и терпал голову Пуся. Юля медленно обошла полянку кругом.
     - Есть идея, - сообщил я после недолгого размышления. - «Марьяну» надо привести на полянку. Или на любую известную нам мозаику на полу. Влада знает, как она действует, Марьяна – нет. Она будет в растерянности, и Влада получит свой шанс. Попав в замедленное время, копия Марьяны останется в нем. А нам с Гаем нужно продумать систему двух полюсов, чтобы им было легче разделиться. И еще одно – мы тут говорим: «привести на полянку», а в каком она состоянии-то? Саша Ивин сказал вчера, что полный ступор. Если так, то кого вести-то?
     - Ну, не совсем ступор, - отозвалась Юля. – Она ходит, общается на бытовые темы. Поместили ее в соседней с сыном палате, и уходить оттуда она наотрез отказывается.
     - Ну, выманить ее оттуда можно очень просто, если мальчика перевести на полянку для лечения, но это стоит обсудить с Вебсиком, - заключил я.
     - А коты на вашей полянке будут разговаривать? – вдруг поинтересовался внимательно слушавший нас Гай. – А то я с котом живу, тоже иногда побеседовать охота…
     Я посмотрел на него.
     - Про котов – не знаю, не пробовали. А вот расскажи, лучше, как ты биологическим отцом оказался? По всем признакам Марьяну ты заинтересовать никак не мог.
     - Ее мой брат интересовал, он у нее одно время в институте читал курс. А потом он перевелся на Плутон, и у них за время его перелета виртуальный роман был. Она еще на Земле сидела. Ну и приспичило ей: подалась в генофонд, а там перепутали меня с братом. Выяснилось все это уже после рождения мальчика, она его поздравила с сыном, а он ей соообщил, что проб не сдавал. Она аж зеленая от бешенства была, - рассмеялся Гай. – А я не пойму – прибегает ко мне на кондитерский центр, я ее тортом встретил, а она тортом – в меня и орет, что шеф-мастер межпланетный скандал ей устроил. Вот, не запомнил, в чем она меня тогда желала видеть…
     - В гробу и в тапочках, - подсказал я. Ситуация мне стала предельно ясна. Бедный мальчик. На месте Влады я бы тоже очень хотел тебе помочь найти настоящую, любящую тебя маму…
     Я сел на краю полянки и задумался. Юля и Гай о чем-то тихо разговаривали. Дебби подошла и положила мне на колени свою большую лапу.
     «Ты всегда мой, - прозвучало у меня в голове. – И делай так, как бы делали мы вместе».
     - Юля! – окликнул я девушку. – А есть ли способ убрать из образа Марьяны установку материнства, возникшую при резонансе? Это же целевой образ, если лишить его цели, то он распадется сам собой. Попробуй перевести установку потенциала его материнства на Владу и закрепить резонансом ее связь с Сашей. Она же как-то, еще в самом начале, мне говорила, что у нас будет двенадцать детей, вот, считай, что один уже у нас есть. И даже очень симпатичный биологический отец с котом у парня будет, помимо нас с Владой. Ты как, Гай, не против?...
     - Мррр, - довольно сказала Дебби. – Мррр…
     - Одного я никак не пойму, милая, - тихо сказал я ей в большое круглое ухо, - как тебе удалось вообще уговорить эту дуру с Плутона?..
     Юля развила кипучую деятельность. Благодаря ей и президентству Ивина удалось собрать нужных психологических «светил» в нужное время в нужном месте. Методично, день за днем разработанные коллективным трудом лучших специалистов планеты настрои и гипнотехники проводили подготовку к решающему моменту – повторному вызову резонанса. Очень тщательно к нему готовился и Вебсик. На нем лежала тренировка Ханни и Миха. В их задачу теперь входило не просто формирование энергетического потока для естественного резонанса биологической матери с сыном. Теперь нужно было решать принципиально иную задачу. Поток энергии должен был настроить мальчика на иной – информационный - резонанс с приемной матерью – Владой. Если бы Влада не сохранила свою копию в Дебби, то ничего б не вышло. Дебби стала «эталоном» для разных проверок и настроек. Стало ясно, что миновать этап резонанса с «Марьяной» было просто невозможно – именно он начал оживление мальчика.
     Мы с Пусем и Дебби на это время переехали в город, а Дебби вообще очень скоро переселилась от нас в палату к Владе, обеспечивая ей постоянную фоновую поддержку. Меня на прямой контакт к Владе не допускали, разрешали только смотреть на нее дистанционно, через монитор, но уже через неделю нашей работы я с удовлетворением стал замечать как постепенно исчезают «омарьяненные» черты ее лица. Это давало сильную надежду.
     Получилось так, что все кругом, кроме меня, оказались жутко заняты. День вынужденного городского безделья я еще выдержал, а потом сам с головой погрузился в проработку концепции, высказанной Михом накануне всех последних событий.
     Пару раз нас с Пусем навестил Гай со своим котом. Кот оказался выдающимся – он путешествовал на плече своего хозяина, что в глазах Пуся оказалось, как ни странно, неоспоримым достоинством. Короче, они поладили и даже ели из одной миски. Я, честно говоря, немного опасался повторения ситуации со станционным котом в Соловье, но – коты тоже разные. Кот на кота не приходится, как заявил мне Пусь. Витька же от посещений Гая был в восторге, потому что без вкуснейшего и громадного торта он не приходил никогда. Добрейшая Валентина стала было вздыхать, что Гай – без семьи, на что я, с трудом отваливась от очередного куска торта, ей резонно ответил, что в союз с таким кондитером может вступить только «ооочень» смелая девушка.
     Попытку повторного резонанса провели скрытно от меня, видимо, боясь, чтобы мои мысленные эманации не напортили. Меня как раз Валентина ужином кормила, когда раздался вызов коммуникатора.
     - Милый, приезжай, мы все ждем, – улышал я голос Влады.
     49
     К сожалению, на звонке от Влады запись памятного кристалла, по которому я восстанавливаю события этой истории, обрывается, следующей записи я пока не нашел, поэтому продолжаю по памяти. Не обессудьте, что запомнилось, то и расскажу…
     Стоит ли описывать, как мы с Пусем «летели» в лабораторию на долгожданную встречу с Владой? С того дня в распорядок нашей городской жизни добавились ежедневные посещения Влады и короткие прогулки с ней в парке около Ивинской лаборатории. Домой ее пока медики не отпускали. Этому было несколько причин. Главной была необходимость закрепления ее новой «материнской» связи с мальчиком, состояние которого после вторичного вмешательства несколько ухудшилось. Подавая Юле идею, я представлял себе ее реализацию только в общих чертах, в деталях же все оказалось «много сложнее», как пояснил Ивин. Возникшая у «Марьяны» жажда материнства встретила у «подавленной» ею Влады инстинктивную поддержку, что осложнило задачу. Если бы еще промедлили, то «Марьяна» ассимилировала бы Владино сознание в своем. Переставив акценты и приведя мальчика в информационный резонанс с сознанием Влады, Ханни и Мих поставили перед Владой задачу «растворить» в себе «Марьяну». По сути, они спасли мне Владу. Это только в математике от перемены мест слагаемых сумма не меняется, я с первой же встречи почувствовал, в каком постоянном напряжении находится моя девочка.
     Перелом наступил тогда, когда Влада с сияющими глазами сообщила мне, что Саша начал пытаться говорить и сказал ей свое первое слово: «Ма-ма». Это была победа. Все стало быстро возвращаться на круги своя. Наконец, медики даже разрешили ей с Сашей вернуться в Загорный. Однако Влада считала, что новую жизнь надо начинать в городе. Мы решили на некоторое время задержаться.
     Однажды, после долгого отсутствия, у нас, наконец, появился и Ростислав Петрович. Сильно постаревший и искалеченный – вместо его правой руки был биопротез. Нам он ничего не рассказал, сообщил только, что уходит со службы и собирается осесть в Соловье, «окруженный правнуками и мемуарами». Нам с Владой, по умолчанию, предлагалось обеспечить ему правнуков. Все работы по развитию контакта с Вебсиком и исследованиям аномалий передавались Иону, Зет становится его заместителем. Только много-много лет спустя я случайно узнал, что наш «дед» сыграл важную роль в прекращении самоизоляции Марсианской Автономии и был там…
     Мои собственные изыскания по мозаике, которые я проводил в городе «от нечего делать», неожиданно для меня самого оформились в стройную концепцию, причем не без помощи нашего Саши. Припоминается, как это было…
     - Папа Юра, к тебе можно? – спросил в один из вечеров Саша, возникая в проеме арки кабинета, который был выгорожен мне на лоджии после нескольких попыток оптимизации быта в ограниченном объеме городской квартиры.
     - Давай, малыш, - усмехнулся я. Помимо меня у него был еще «папа Гай». «Малыш» уже был выше меня ростом, передвигался еще в экзоскелете, но Влада усиленно с ним занималась, в том числе приобщила к плаванию в бассейне. Он нашелся недалеко от дома. Как она тогда умудрилась еще написать и защитить дипломный проект в своем институте – ума не приложу. Но факт остается фактом – она стала кибербиологом, причем уже достаточно известным в научных кругах. Ее Дебби была у нас «на подхвате» - она подменяла Владу и меня около Саши, когда мы не могли быть с ним. «Нянька» из нее была еще та!
     - Теперь ты понимаешь, почему я так спешила учиться и создать Дебби? – однажды сказала мне Влада. – Я как чувствовала, что медлить нельзя. Она и мне самой пригодилась…
     - Я вспомнил, - произнес Саша. – Вспомнил свою модель рельефа местности. Ты вчера мне рассказывал на ночь сказку о мозаике на полу, вот я и вспомнил.
     - И что именно?
     - Ну, ты рассказал про пирамиду, которая возникала из мозаики, помнишь?
     - Да.
     - А та моя модель тоже хотела сделать пирамиду, но потом рассыпалась на отдельные горы. Вначале был равномерный подъем рельефа точно по рисунку, а потом он прекратился. Я, если еще вспомню, расскажу…
     - Вот вы где! – заглянула Влада.
     - Саша свою модель рельефа вспомнил, - сообщил я.
     - Мы все вспомним! – уверенно заявила Влада.
     - Уаа, - подтвердил Пусь, развалившийся под столом.
     А у меня перед глазами возникло хаотичное сборище кристаллов, увиденное пропавшей танкеткой. Я взял коммуникатор. На общий вызов отозвался Ион.
     - Тут идея возникла, что ваш хаос кристаллов в пещере некогда был одной пирамидой-мозаикой, - сказал я ему. – Виконикам закинь ее, у них вроде трехмерная модель есть, может, получится собрать?
     Вика и Ника уже вернулись к работе в лаборатории Володи, но отношения между ними и нашими близнецами остались очень серьезными. Влада их видела иногда во время подготовки диплома и считала, что «праздник - скоро».
     - Уже почти собрали, - ответил Ион. – Завтра хотим выбраться в Загорный забрать обломки кристалла из кофра, помнишь? Вроде, они оттуда…
     - А нас не прихватите? – вдруг спросил я.
     Влада посмотрела на меня и светло улыбнулась.
     - Нам с тобой тоже пора на наше море и полянку, - сказала она, увертываясь от «поцелуев» сразу оживившегося Пуся.
     Но завтра мы никуда не поехали – через день были проводы Лунной экспедиции. В ее составе улетали Мих, Ханни и четверо лохматых «мушкетеров». Поэтому мы все собирались в санатории Космофлота. Оттуда до Загорного – рукой подать. Для Саши это была первая дальняя поездка после болезни, и Владу тревожило, как он ее перенесет. Но все обошлось. Для него там и сюрприз был – Саша-маленький встретил нас первым. Он уже совсем молодцом был. Его родители уже вернулись на Землю. Он оказался в санатории, потому что провожал со своей матерью отца и участника экспедиции – геолога и планетолога Станислава Стасина. Надо было видеть, как ребята обнялись!
     Труднее всего проводы дались Пусе и Джеке. Я и не думал, что они так привязаны к своим щенкам. Ханни им всем обещала, что если Луна не оправдает собачьих ожиданий, то вернет их обратно за Землю. Пока же эта четверка в сшитых для них «космических» комбинезонах не отходила от нее ни на шаг. На свою мировую известность им было глубоко плевать. Главное – их Ханни рядом. Но в те дни их славные мордашки были на многих экранах.
     Запомнилась мне первая встреча в санатории с Мартой и Славой. Если Марта знала обо всем, что выпало на долю Влады за последнее время, то Славу берегли и не говорили ему. Но он все узнал сам, как только увидел свою дочь. Как – я до сих пор не знаю.
     - Я все понял, - соообщил он мне. – Вы с Владой вновь спасли друг друга. Уберегли. Правильно. - Сила мыслеречи у Славы возросла и обручи для беседы один на один с ним уже были не нужны.
     Я знал, что к Славе память возвращалась фрагментами. Так, он вспомнил свою подготовку в Институте Времени и помогал Марте как эксперт. Хорошо помнил родителей Влады и совершенно не помнил своей работы администратором Лунопорта.
     Мы сидели с Ионом и Зетом в холле, ожидая начала пресс-конференции. Небольшой зал санатория уже был переполнен и гудел голосами. Я с интересом слушал рассказ близнецов о пещере. Под ней они нашли «резервуар» с биомассой, идентичной той, какую обнаружили мы со Штефеном. От пещеры во все стороны тянулись «корни», в большинстве своем уже погибшие. Но часть «корней» была жива и в них возникали мощные импульсы, вызывавшие, в том числе, видения пирамиды в ущелье.
     - Девушки загубили вторую танкетку, - рассказал Ион, - но мы успели проследить, что там происходит. Если на кристаллы оказывается какое-либо волновое или механическое воздействие, то сверху идет сильнейший статический разряд, который, кстати, и губит всю электронику… От него кристаллы начинают генерировать инфразвук, которым, словно эхолотом, биомасса исследует и копирует чуждый объект. Потом она начинает видоизменяться – создается стеклообразный сгусток, который как-то выстреливается в сторону раздражителя и «захватывает» его. Один такой сгусток тогда пытался захватить дверь моего коптера, помнишь?
     Я кивнул. Ион немного помолчал и продолжил.
     - Дальше мы не очень поняли как, но через некоторое время захваченный предмет растворяется в стекле и «стекает» на кристаллы. От первой танкетки остался мокрый след. А в недрах биомассы рождается его внешняя копия-муляж в шарике, который выкатывается наружу. Вторую танкетку постигла участь первой. Имеем два шарика.
     - Три, - поправил я. – Еще шарик с башней и стеной. И даже больше, если приплюсовать коллекцию из краеведческого музея.
     - И шарик с гайкой у Штефена, - усмехнулся Ион.. – Видел бы ты его лицо!
     - И какие выводы из всего этого?
     - Ника считает, что это просто кристалло-биологическая система памяти, построенная по аналогии с нашей электронно-цифровой. Мы сканируем предметы, создаем их образы и цифровые модели, ну и там нечто похожее. Это, кстати, объясняет появление «муляжей» в Соловье. Они были переданы туда от нашей пещеры по этим «корням - кабелям». На местах муляжей мы раскопали и нашли окончания «корней» с утолщениями, будто почками набухшими. В середине корней есть эта биомасса. Причем несколько каналов с ней, перевитых. Словно «витая пара» в древности.
     Я скептически покачал головой.
     - Умерь фантазию, вся катастрофа в Церне была разовым воздействием, правда, муляжи возникли там не сразу…
     - Вот именно, - согласился Ион. – Если «корень» уже туда пророс, то под воздействием гравитационного удара из Церна он мог разродиться муляжом.
     - А кто ему сообщил масштаб? – поинтересовался я. – Сила удара?
     - Штефен как раз этим занимается. Он нашел со своими ребятами конец живого «корня» и хочет попробовать ударить по нему из гравитационной пушки. Кстати, знаешь, что интересно? Одна из разверток, которые получили девушки в ходе моделирования россыпи кристаллов в пещере, при сборке дает фигуру, сильно напоминающую дом нашего Вебсика…
     Я всего этого не знал. Вопросы у меня роились, но тут объявили начало пресс-конференции и нам пришлось идти. Слушая короткие доклады Марты и Иона, ответы на вопросы, я не переставал размышлять над услышанным до начала конференции. Мои собственные поиски вертелись вокруг деформаций времени, полумистических или откровенно мистических объяснений этого феномена, свидетелем которого я стал сам. Ребята пошли другим, прагматическим путем, и, похоже, «ухватили кота за хвост». Сашина модель изменений рельефа, вытащенная мною из архива Академии Наук (она туда попала с материалами конференции, на которой он выступал школьником), наглядно показывала, как в недрах пыталось вырасти нечто большое, но не смогло и стало «умирать». Возможно, что муляжи в Соловье были агонией этого «существа», занесенного на Землю случайным соприкосновением времен. Возможно, что оно пыталось сообщить о себе людям, создавая деформации времени и видения мозаики определенной геометрии, которые те не могли понять. Для себя я четко понял, что оно – живое, и я не имею права причинять ему боль.
     В перерыве конференции я вышел в холл и смотрел, как на площадку санатория садится большой дисколет. На нем отбывала экспедиция. Всех наших окружали корреспонденты, нам с Пусем удалось вроде ускользнуть…
     - Доктор Кивин? – прозвучал за моей спиной знакомый голос. – Не согласитесь ли побеседовать со мной?
     Я обернулся. Так и есть – Мелани Яан. Старая знакомая. Улыбнулся и кивнул ей.
     - Мелани Яан, «Подробности», - произнесла она, начиная запись. – Мы беседуем с доктором Юрием Кивиным во время пресс-конференции посвященной началу работ Лунной экспедиции.  Доктор Кивин, вы можете прокомментировать задачи экспедиции?
     - Доброе время суток, уважаемые зрители, - начал я. – Экспедиции предстоит выяснить происхождение и свойства «ханнерита» - обнаруженного на Луне в районе Лунопорта «Луна-10» минерала. По предварительным сведениям, он может усиливать информационные связи и возможности человека. Есть основания полагать, что это не только раздвинет границы познания, но и позволит найти контакты с другими обитателями Вселенной.
     - Среди членов экспедиции – ваши друзья. А почему вы сами не принимаете в ней участие?
     - Лунная экспедиция – часть широкого фронта исследований, которые проводятся в данном районе силами земных институтов и исследовательского департамента Службы Безопасности, - ответил я. – Часть исследователей будет работать на Луне, другая часть -здесь. Видимо, руководство считает, что я нужнее здесь.
     - На пресс-конференции прозвучало, что вам помогает искусственный интеллект «Вебсик». Вы можете рассказать о нем подробнее?
     - Я бы назвал его прежде всего «сетевым» интеллектом, который очень сильно помогает при решении информационных задач, - осторожно ответил я. – Он существует виртуально.
     - Но дом, который мы видим недалеко от Вашей резиденции в Загорном, кажется реальным…
     - Мелани, чтобы поддержать виртуальное существование, нужна реальная инфраструктура. Этот дом был создан из ячеек суперкомпьютера, который некогда хотели разместить на орбите Земли. Это наш первый опыт создания структур такого рода, поэтому их миниатюризация – дело будущего. Как вы знаете, первые электронные вычислительные машины человечества были очень громоздкими…
     У Мелани были еще вопросы, но уже начиналась вторая часть конференции. На ней собравшимся представили руководителя экспедиции – Михаила Михайловича Кашина, он же наш Мих. Слушая его ответы, я искренне порадовался за парня. Такой рост за короткое время! Спасибо тебе, Вебсик, от всей души за него!
     А потом они все улетели. Помню, что мы долго стояли на опустевшей площадке, пока Ион не предложил сегодня же перебраться в Загорный. И вот за окном коптера уже проплывают знакомые склоны, башни Меера, крыша нашего дома… Мы вернулись!
     ****
     Вот уже несколько месяцев в доме никто не жил. Поселившуюся тишину нарушали только роботы-пылесосы, с тихим жужжанием выползавшие ночами из стенных ниш, да шум воды, которую дом регулярно менял в бассейне. Ни наружные, ни внутренние сенсоры не подавали никаких сигналов. Даже то странное существо, которое некогда жило в закоулках памяти дома, его покинуло, построив себе новое жилище, похожее на цветок. Старому дому было одиноко и скучно. Легкая печаль тоски затуманила стекла его окон. Дом уже привык к своим постояльцам, изучил их привычки, полюбил собирать со общим столом и слушать своими стенами их разговоры. И вдруг – никого.
     
     Дом дотянулся до стоявшей снаружи роботележки, но та только чуть шевельнула гусеницей и не захотела общаться. На ее платформе все еще лежало оборудование, оставленное после поспешного отступления от норы под елкой. Его так никто не разобрал, а тележку очень беспокоило, как бы усиливающиеся в это время года ветра не сдули вверенную ей поклажу. Она изо всех сил старалась предугадать направление ветра и развернуться так, чтобы с нее ничего не упало.
     Вдруг память дома наполнилась чем-то давно-давно знакомым. Что-то очень ласково и бережно прошлось по всем закоулкам и шлюзам, протекло по всем сенсорам от фундамента до крыши, покачало антеннами, пробежало световой волной по помещениям, разбудило мирно спящий на полке маленький разведчик и окружило лежащий на консоли пульта шар с запаянной внутри танкеткой. Неведомая сила мягко подняла шар и опустила на один из обручей, лежащих на подносе. Маленький разведчик все это снимал своими камерами. Шар начал таять и скоро на обруче в луже жидкости стояла одна танкетка. А это «что-то» отправилось дальше, заполнило собой пустующую мансарду дома и разлеглось во всем ее объеме. «Как приятно вспомнить», - вздохнуло оно. – «Сейчас придут и спросят: Вебсик дома?»
     И в это время дом уловил приближение большого коптера. Он заходил на посадку. Маленький разведчик с легким жужжанием вылетел навстречу из входной двери, которая так и осталась открытой, приглашая хозяев войти.
     Конец второй истории
 Рассудово – Москва – Рассудово. Ноябрь 2016 – февраль 2017