Глава 10. Большой совет

     32
     Все собрались в нашей столовой только концу следующего дня. Володя и Юля прилетели утром, Ханни им обоим понравилась, девушки сразу наши общий язык и куда-то скрылись, так что мы с Володей смогли спокойно посидеть на скамейке у дровницы.
     Володя кратко рассказал мне, что у них получилось, и что не получилось на юге.
     - Понимаешь, если бы была просто блокировка памяти, то антиблок найти можно. Но «шарахи» не блокируют, они разрушают структуру связей. Детекторы «тигрят» неоднократно показывали, что активировать нечего, надо им все записывать заново. Создавать новые легенды жизни и в деталях все записывать. Но тут этические преграды, - рассказал мне мой друг.
     - У Бориса тоже сильные потери? – спросил я.
     - У Бориса Борева? – переспросил Володя.
     Я кивнул.
     - По-хорошему, там не выделить «тяжелых» и «легких» пациентов. Понимаешь, Юра, тут серьезность потери скорее определяется не объемом стертой памяти, а важностью её фрагмента для жизни. Скажем, если стерта память о раннем детстве, а остальное уцелело, то с этим можно смириться. У Борева стерты детские годы, первые два года обучения. Это восстановимо. Но с ним Юля работала, у нее спроси. А почему тебя именно он так интересует?
     - Да я всего несколько раз с ним виделся, но познания у паренька были серьезные и аналитические способности тоже.
     Наступила моя очередь рассказать. А я даже не знал, с чего начать. У нас тут получилась мешанина всего – и кристаллы, и картины, и «ханнерит»… «До кучи», вчера еще Меер опять всплыл.
     - Мешанина у нас тут, - признался я другу. – Вокруг, да около, конкретики никакой. Глупая смерть Томаса…
     - А ты видел «умные» смерти? – спросил Володя.
     - Не видел, но не в этом дело. Есть ощущение, что за всем этим что-то стоит. Но что?..
     - Или стояло до недавнего времени, - вставил реплику мой друг.
     - Или стояло, - согласился я. – Только мы пока так и не знаем, что именно. Вся эта история имеет давние корни. Аж с рукописи Кобелевича. Или той бутылки, которую нашли в карьере. Тут есть нечто природное, оно могло так или иначе влиять и на разумы Меера, и на самого Вебсика тоже. В картинах Петерса и в том, что мы нашли на чердаке домика обходчика, есть какой-то ключ. Ростислав попытался поиграть номерами, - тут я рассказал Володе о наших «нумерологических» находках и гипотезах, - но толку пока что мало.
     - А Ханни? – спросил друг.
     - А что, Ханни? Ну, есть на Луне след от аварии с анамезоном, лежит там глыба «ханнерита», думаем, что это она повзаимодействовала с обручем Влады через кристаллы на мемориале. Здесь-то такой глыбы нет.
     - А ты уверен? Вдруг есть? – возразил Володя. – Сам же говорил, что замедление времени происходит на вокзале, на чердаке домика, в том ущелье, значит, есть тут что-то такое, что действует. Потом, ты говорил, что кристалл на мемориале записал переданное через обруч Влады? – Володя задумался и замолчал. Я не стал ничего отвечать.
     Прибежал Пусь, за ним все четверо щенков. Значит, девушки «на подходе». Так и оказалось. Они спускались в поселок, показывали Юле выставку картин. Пусь деловито прыгнул мне на колени и пытался что-то рассказать «на ухо». Влада присела рядом.
     - Мама с папой не возвращались еще? – спросила она.
     - А где они? Мы тут с Володей сидели, не знаем.
     - Они хотели пройти до замка и обратно, - ответила Влада. – Мы с девочками пошли вниз, а они – к замку… С ними Джека пошла. А, вон они! – девушка поспешила навстречу к родителям, показавшимся на входе.
     После обеда вернулись близнецы с Ростиславом Петровичем. Последним прилетел Ивин, он смущенно улыбнулся, выходя из большого «президентского» коптера с эмблемой Академии медицины, видимо, высокий пост не скоро изменит его скромные привычки.
     Народу собралось много – одиннадцать человек, и я предложил переместиться в гостиную. Но предложение не приняли – остались в столовой.
     Разговор начала Марта.
     - Во время нашей прогулки к замку муж вдруг вспомнил, что мы в нем раньше бывали и хотели его изучить. Я ему об этом никогда не говорила еще. И обручи изменили вид, - с этими словами она показал нам один из обручей. Его зеленые кристаллы стали черными.
     - А мыслеречь они поддерживают? – спросил Володя.
     - Изменений я не ощутила, все вроде так же, - ответила Марта.
     Обруч обошел всех. Когда он дошел до нас с Владой, то она нашла еще одно изменение: при осмотре сбоку кристаллы сохранили зеленый оттенок и казались темно-зелеными.
     - Упала напряженность поля, которое поддерживало их свечение, - предположил Ион. – Возможно, оно создавалось из-за обобщенных разумов в башнях.
     Я встал и подошел к стоящему у стенки комодику, на котором мы держали поднос с обручами. Пусь с Джекой их уже столько натаскали, что такие подносы в каждой комнате у нас были. Там лежало несколько обручей, я их взял и вернулся за стол.
     - Изменение глобальное, - констатировал Володя, внимательно осмотрев один за другим все обручи. – Кстати, все получили сообщение от Вебсика? Как кто получил? Нам с Юлей оно через мыслеречь пришло.
     - А что именно он сообщил? – поинтересовался я. – Мы с Владой были около его дома и он с нами беседовал и показывал голограммы.
     - Нам он сообщил, что разумы разделены и проблема решена, - ответила Юля.
     - Еще сообщил, что нужен Круг, - добавил Володя.
     - А мы со Славой видели зал с десятью пирамидками, - задумчиво сообщила Марта. – И слышали голос Вебсика, поясняющего, что это такое.
     - А почему мы сейчас не слышим голос Вебсика? – вставил Ростислав Петрович. – Может, нам у него надо было собраться? Вебсик, - обратился он к потолку, словно наш консультант сидел там и ждал, пока его окликнут, - Вебсик, мы просим тебя быть с нами.
     Вебсик не ответил, но на противоположной стене появилась лаконичная надпись: «Я здесь». Мы поняли, что он не хочет говорить первым.
     - Молчание – золото, - резюмировал Ростислав. – Ладно, пусть так… Тогда я начну, не возражаете?
     33
     Не получив возражений, Ростислав Петрович кратко перечислил основные моменты, которым, по его мнению, стоило уделить внимание. Видимо, он заранее набросал план, потому что сверялся со своим планшетом.
     - Во-первых, - начал он, - есть связь между неизвестной пока нам трансформацией разумов в башнях и снижением активности «шарах» в Соловье и Загорном. В Соловье исчезли артефакты, которые за десять лет так толком и не изучили. Следом исчезли общие разумы Меера, мы о них тоже мало что успели узнать. Вывод, думаю, ясен. Ситуация склонна меняться быстрее, чем ее успеваем понять мы.
     Ростислав обвел нас своим знаменитым взгядом и продолжил.
     - Во-вторых, обручи, которые наши собакисы натаскали от башен, позволили контактным путем активизировать выздоровление Серегина, но это чуть было не стоило еще одной жертвы (тут он пристально посмотрел на меня). Лечить других мы так не можем. Усилия предпринимаем большие, но результатов пока нет. А они очень нужны.
     - Разрешите, добавлю? – вставил Ивин. – Пациенты разделены на две группы, у нас тут самые тяжелые – два мальчика, остальные – на юге. Мальчики перемещены постоянно в дом Вебсика, как понимаю, он может прокомментировать…
     - Да, - откликнулся, наконец, Вебсик. – приглашаю обсудить отдельно.
     - Мы ищем пути опосредованных воздействий, - уточнил Володя.
     - Пока состояние пациентов стабильное, мы можем искать, - подытожил Ростислав Петрович. – Но где гарантия, что стабильность сохранится?
     Он снял свои очки и начал их протирать салфеткой, что было знаком волнения. Потом, положив оправу на стол, он сцепил руки и тихо спросил:
     - Все помнят визит Эммы Дэви?
     О «лунной бабушке» не знала только Ханни.
     - Так вот, - продолжил Ростислав Петрович, - ее визит сюда Марсианская Автономия не подтвердила. По официальным данным, Эмма Дэви не покидала Марс и на открытии мемориала не была. Среди приглашенных ее в самом деле нет. Но мы все ее видели тут, на Земле. Мои личные беседы с ней показали, что некоторых, хорошо известных нам обоим событий, она не помнила. Я сперва не придал этому значения, хотя кое на что обратил внимание сразу. После получения информации от Марсианской Автономии СБ начала служебную проверку, в том числе провели исследования оставленных следов и вещей. Мы пришли к выводу, что у нас была сама Эмма Дэви, но кто-то или что-то очень сильно ей помогло выехать с Марса, скрыть отсутствие и вернуться обратно. Вы же знаете, что практически неофициально покинуть их Автономию невозможно…
     Слушая Ростислава Петровича, я подумал о том, как порой дико могут быть искажены благие намерения. Из совершенно безобидного и полезного технологического проекта автономного марсианского поселения «изоляционисты», которые активизировались в конце двадцать первого века, сумели сделать основу для полного отказа от связей с Землей на Марсе в 2155 году. Марсианскую Автономию поддержали далеко не все колонии-поселения, хорошо, что у них там кроме кулаков и эскаваторов тогда никакого оружия не нашлось. Разобрались они между собой довольно быстро, потому что условия жизни на Марсе и без того суровы. Хотят жить сами по себе – да пусть живут! Жалко, что ли? На Земле в конце двадцать первого века «подземные народы» образовались, их переубедить до сих пор не смогли, так и сидят в своих подземельях, а уж Марс – он далеко. Периодически на Земле возникали группы фанатов, жаждущих переселиться в Марсианскую Автономию, их переправляли на Марс, а потом они на пескоходах сами достигали поселений Автономии. Из самой Автономии никто никогда Землю не посещал, что придавало исключительность визиту Эммы Дэви. Но еще более странным было то, что она сохранила воспоминания о земном периоде своей жизни. Ростислав Петрович же рассказывал, как он попал в подземному народу…
     - Изоляционисты, что на Земле, что на Марсе, практиковали блокировки «нежелательных» воспоминаний, а у Эммы Дэви сохранились достаточно обширные воспоминания о жизни на Земле, - словно подслушав мои мысли, продолжал Ростислав. – Мы полагаем, что ее «выход» на Владу не случаен: кому-то там нужны контакты или с Вебсиком, или с Меером. Среди первых партий эмигрантов на Марс в конце двадцать второго века мы видели некоторых бывших сотрудников фирмы «MAS», так что интерес вполне вероятен.
     - А как она вообще попала на Луну с Марса? – спросила Юля.
     - На грузовике, - ответил Ростислав Петрович. – Грузовик «Альдебаран» имел в команде стюарда Э.Дэви, пришел на Луну с пояса астероидов с грузом иридиевой руды. Отбыла тем же путем, но на другом грузовике и уже под именем стюарда Д.Эмма. Все крайне примитивно. Вот как она с Марса на грузовик попала – пока загадка.
     - Ростислав Петрович, - спросил я, - можем ли мы считать, что после разделения разумов Меера, они представляют меньший интерес для марсиан?
     - В пассивной кристаллической форме – не интересны, так как их нельзя использовать, но до этого они были в активной форме, верно? Однако, лично я склонен думать, что сам факт появления Эммы означает глубокий кризис в колонии «изоляционистов», поживем – увидим… - с этими словами Ростислав Петрович посмотрел на свой план, давая понять, что тема «лунной бапбушки» на сегодня закрыта.
     - Далее, - сказал он. – На мемориале были обнаружены кристаллы, которые имеют при определенных условиях эффект памяти и эманации запомненного, но пока что эти условия связаны с полнолунием и, возможно, с «ханнеритом» - случайно искусственно полученным на Луне минералом после катастрофы с анамезоном. Можно ли это свойство как-то использовать на Земле, нам не известно. Администратор лунопорта Ри по своей инициативе нам предложил помощь в исследованиях. Мы ее приняли – и понесли невосполнимую потерю – от шального метеорита погиб Томас Ри… Можно объяснить случайностью, человеческим фактором, но я всем вам напоминаю – мы встречаемся с неведомым… - Ростислав тяжело вздохнул и встал. Мы все почтили память Томаса минутой молчания, после чего Ростислав Петрович продолжил свой анализ ситуации.
     - Мы имеем факты нарушения хода времени в местах особых фигур, нарисованных на плоскости. В плане это - шестигранная пирамида с вписанной в нее трехгранной. Фигуры содержат оптические иллюзии, зрительно приближая или отдаляя центральную вершину. Мы знаем два таких рисунка, оба они в Соловье. Знаем, что иногда можно видеть объемное изображение этих пирамид. Далее, мы имеем образцы кристаллов такой же формы, - Ростислав кашлянул, налил себе сока и отпил глоток.
     - Мы имеем, - продолжил он, - некоторые свидетельства об эффекте стазиса в районе старого замка, какую-то странную связь между картинами нашего современника Петерса и рисунками, полученными несколько веков назад. Предположительно, их получил родственник Петерса, который был искусным краснодеревщиком и выкладывал паркетные мозаики с рисунком совмещенных пирамид.
     - Простите, Ростислав Петрович, - вставил я, - но на самом деле речь идет пока об одной такой мозаике - на вокзале в Соловье. В домике обходчика рисунок нанесен контуром рельефной краской на доски пола. И родственник Петерса жил всего лет двести назад, а, судя по бумаге от «мануфактуры Пеллигрино», рисунки гор , которые мы нашли, гораздо старше. Я бы тут разделил информацию. Мы получили сведения о том, что некоторые точки на местности, запечатленные на старых рисунках и полотнах Петерса, имеют особую важность и эта важность как-то связана с изображаемой фигурой. Пока можно с большой долей уверенности предполагать, что одна из них – башня старого замка.
     Ростислав Петрович со мной согласился.
     - Шестое, вроде… - Ростислав посмотрел в свой планшет. – В-шестых, мы имеем тут небольшое, но совершенно пустое подземное хранилище типа «Армагеддона». Два этажа, по пять небольших залов на каждом, вход через общий шлюз. Построено открытым способом в естественной выемке, потом засыпано породой. Смысл строения совершенно не ясен. В архивах о нем упоминаний нет.
     - Может, это что-то другое, не хранилище, - вставила Марта. – Может, фундамент чего-либо, не построенного.
     - Была идея, что это – результат некоего испытания строительной технологии, - согласился с ней Ростислав. – При подготовке Первой звездной, например, обсуждались варианты подземных станций-баз на других планетах. Не знаю, может быть, - он помолчал немного и продолжил:
     - И, наконец, седьмое – сообщение Вебсика о том, что общность разумов им преодолена. Честно говоря, ценить угрозу от общего разума Меера мы не можем, слишком мало информации. У меня все.
     - Разрешите добавить? – попросил я. – С Меерами тут вижу новые проблемы. Их по сути дела Вебсик лишил супермозга и созданной ими структуры, в которой они так или иначе, но «жили», находили способы общения, вы же помните… Живы ли они сейчас – мы не знаем. К «башням» мы все никак не подступимся, а пора уже.
     Ростислав снова обвел нас взглядом. Но не смог прорвать завесу общей задумчивости. Первым от нее очнулся Ивин.
     - Если не считать опыта Юрия и успеха Серегина, - сказал он, - то мы пока не знаем, как могут быть все наши находки применены для лечения пострадавших, а это сейчас важно. Кристаллы нам интересны, если они помогут вылечить пациентов…
     - Сами по себе кристаллы не лечат, - ответил Ивину я. - Они влияют на активность чакр, как думал Томас.
     - Не совсем так, - послышался с другого конца стола голос Ханни. – Кристаллы – это зеркала, только зеркала пассивны – отражают - и все, а кристаллы могут возвращать направленный им посыл с корректировкой. Мы же их просим помочь? Вот они «слышат» и помогают… Надо каким-то образом устроить так, чтобы пациенты смогли просить им помочь.
     - Верно, - поддержала ее Юля. – Мы пытались это сделать с помощью тигрят… Тщетно.
     Пока шел этот разговор, я напряженно обдумывал одну идею. Рискнуть и положить боксы с ребятами на рисунок, вот только найти бы его поблизости, а еще лучше, восстановить в самом доме, в нашем холле. В рукописи деда Кобелевича того учителя именно на рисунок и положили же… И вдруг я понял - через рисунок наши больные могли передать информацию о своем здоровье кристаллам, а они, через него же, вернуть им обратно откорректированный «посыл»! Да, наверное, так и есть!
     Мое лицо, видимо, приняло какое-то необычное выражение, отчего все замолчали и уставились на меня, а Влада даже взяла за руку. Пришлось открыть рот и озвучить идею.
     - А какую информацию может послать больной человек? – усомнился Ивин. – Он же болен. А в нашем случае, еще и памяти лишен. Он даже сформулировать не может, что с ним. Нет, Юр, не то это.
     - Да, Юрик, могу, как психолог, сказать, что наши больные ничего послать не могут, - поддержала Ивина Юля.
     « Неправд...

Ознакомительный отрывок 50% закончился