Глава 8. Будни

     25
     - Девочки, давайте завтра в Соловей слетаем? – предложил я.
     Пусь тут же отреагировал – стал скрести ногу.
     - И ты тоже, - успокоил я его.
     Но одним Пусем дело не кончилось. С улицы прибежала четверка наших «мушкетеров» и после небольшой возни разместилась попарно на руках у девушек.
     - Их тоже берем? – улыбнулась Ханни, лаская свою парочку.
     - Им рано еще, - сказал я. – Курс молодого собакиса еще не сдали.
     В ответ я был облаян всеми четырьмя. Очевидно, что полянка их уже «продвинула» достаточно далеко. Пусь от моей ноги им коротко ответил, и молодежь почтительно смолкла.
      - Что ты хочешь в Соловье? – спросила Влада.
     - Хочу на чердак дома обходчика попасть, - сказал я. – Лестницу-трансформер я в мэрии нашел, с собой прихватим. Влезу – посмотрю там… Чердаки – страсть историка.
     - А почему у вас дома тут чердак пустой? – спросила Ханни. – Я поднялась – пусто, такое большое помещение…
     - Руки не доходят, - ответила Влада. – В детстве это вообще игровая была.
     - Твоя?! Вот здорово! – восхитилась Ханни.
     - Не моя, а Иона и Зета. Это был их дом – ответила ей Влада. – Но я с ними тут часто играла.
     Было видно, что наши близнецы произвели на Ханни сильное впечатление, еще когда они ее сюда к нам привезли. С офицерскими нашивками на форме они смотрелись - хоть куда.
     - Так летим, иль не летим? – спросил я.
     Влада сосредоточенно «тыкалась» в свой коммуникатор. Наконец, она подняла голову:
     - Я передвинула планы. Освободила день. Можем лететь.
     Вечер у меня прошел в подготовке. Мне активно помогала Ханни, а Влада ушла проводить очередной тест с разведчиком. Славы и Марты нигде не было видно.
     - Дом, Слава и Марта где сейчас? – спросил я, притаскивая к общей куче очередной прибор: попутно хотел провести там замеры.
     - В поселке Загорном, - отозвался дом. – В мэрии.
     Ба, совсем забыл! Мэрия при деятельном участии Влады и Надежды Ивановны в последнее время сменила свой «административный» профиль на что-то среднее между досуговым центром для поселян и официальным учреждением. Помещение расширили за счет магазина, который там был раньше, оборудовали небольшой зрительный зал для спектаклей с голограммами. Писали пьесы и ставили их сами жители поселка. Меньше чем за год известность этого «театра» перешагнула границы региона и стала очень широкой. Сегодня там ставилась пьеса Марты.
     - Дом, покажи трансляцию спектакля, - виновато попросил я. По-хорошему, надо было быть в зале, но сейчас уже не успеть.
     Дом вместо ответа ударил в гонг, созывая нам в столовую. Там, прямо на стене, он и устроил трансляцию. Сюжет Марте явно Вебсик подсказал. Про «инфошек»-первогодников. Веселый детский спектаклик. Я смеялся до слез, смотря, как два сорванца пустились в плавание по лесной речке на плоту с обучалкой. Особенно понравилось, как они ее учили разводить огонь трением. Бедная машина!... Нет, молодец Марта. Не пропала ее учительская практика…
     Девушки смотрели это со мной и тоже повеселились. Поскольку начало мы пропустили, то попросили и его показать. Там завязка была вокруг того, что эта парочка нашла бутылку с письмом, умудрилась ее открыть и прочитать призыв спасти «потерпевших землетрясение», после чего и отправилась на поиски…
     - Юр, я завтра беру с собой разведчика, - сказала мне Влада, когда мы, сытые и довольные увиденным, покидали столовую.
     Я кивнул.
     - Интересно, наши близнецы про этот «круиз» в поселке смотрят? – спросил я, все еще находясь под впечатлением действа.
     - Угу, - ответила Влада, - показать тебе?
     Она протянула свой коммуникатор, на экране которого я увидел полный зал, Марту со Славой в первом ряду и наших близнецов около прохода.
     - Мой малыш там тоже, - сообщила Влада. – Это он передает. Знаешь в чем была проблема? В приоритетах разумов.
     Я посмотрел на нее и вопросительно поднял бровь.
     - Он может находиться одновременно под управлением нескольких центров, но действует сам, формируя свои приоритеты для поступающих команд. Мне удалось связать себя с его высшим приоритетом – с ним самим. Редкостный эгоист оказался. Теперь этого я могу быть спокойна – мне он послушен.
     - А зачем ему несколько центров управления? – спросил я.
     - Да все просто. Он вырос среди них, научился лавировать. В результате получил совершенно уникальную структуру своей системы, даже боюсь, что не копируемую. Он как колобок, помнишь? От бабушки ушел, от дедушки ушел… сперва он ушел от Меера, потом от Вебсика, потом от наших близнецов…
     - А от тебя не уйдет? – поинтересовался я.
     - Не думаю. От самого себя трудно уйти. И как ты тогда догадался насчет его пароля! – она поцеловала меня и обняла рукой.
     Наши что-то не спешили возвращаться из поселка. Мы со всеми собаками и Дебби ждали их на улице, благо вечер выдался теплым. С жужжаньем прилетел маленький разведчик, и Влада заботливо убрала его в футляр, после того как Ханни его рассмотрела вблизи.
     - Такая кроха! – восхитилась она, - а сколько всего умеет…
     Тут у меня загудел коммуникатор.
     - Юра, нас не ждите, - сказала Марта. – Мы у Наташи переночуем. Спектакль видели?
     Ей ответил хор наших голосов. Я заверил, что мы «будем хорошо себя вести», и за нас беспокоиться не стоит.
     Влада о чем-то тихо рассказывала Ханни, показывая рукою в сторону гор. Я подсел к ним на скамейку.
     - Опять заговор? – шутливо осведомился я. – Готовите побег в горы?
     - От вас с Пусем убежишь, - в тон мне ответила Влада. – Я ей про башни рассказываю.
     - Напугаешь девочку, и сбежит она от нас, - проворчал я.
     - А я пуганная, - засмеялась Ханни. – Думаете, в подземельях Луны никого нет?
     - Как же нет, - деланно возмутился я. – Это не по правилам. Не дракон, так лунный червь обязательно должен быть. Ты видела? Рассказывай!
     - Ну вот, вечер страшилок надвигается, - шутливо поежилась Влада.
     Но мы с Ханни уже завелись. Псы уже давно всем табором свалились между лапами растянувшейся на земле Дебби и дрыхли, дом прислал пару столиков с чаем и ватрушками, солнце село, тьма сгустилась, - ну как не рассказывать?!
     - Было это на моей квалификационной практике, - не спеша начала Ханни. – Я ее на «Луне-10» и проходила. Дали мне задание – сделать новый горизонт на выработке льда. Запустила агрегат, сама сижу смотрю на обзорные экраны, на коленях планшетка с раскрытым руководством лежит. От прожекторов лед такими красками переливается, что не передать. И тут вдруг ломается фреза, машина встает. Вызываю ремонтников, начинаю консервировать выработку, но возникает страстное желание прогуляться к месту аварии. Как магнитом тянуло. Надела в камере перехода скафандр, спустилась из шлюза на грунт. Идти тяжело – ледяная крошка под ногами. Огибаю гусеницу и вдруг вижу, на чем фрезу сломало, – на толстенном черном кристалле, его осколки, острые как, обсидановые, все усыпали под ней. Взяла я несколько образцов в сумку, посмотрела еще кругом – ничего странного больше не увидела. И тут вдруг свой фонарь на потолок направила, а там – целая картина видна. Ребята, не поверите! Я когда к вам сюда приехала, то сразу ту картину вспомнила. Все то же видела, что тут - горы, развалины какие-то…
     - На кристалл не записала? – спросил я.
     - Записала, конечно, авторегистратор был на плече, - ответила Ханни. – Только там все мутное какое-то записалось, а я так четко видела. Томас меня потом несколько раз про это расспрашивал.
     - А черный кристалл чем оказался? Морионом? Если им, то там радиоактивность была большая, - вставила Влада.
     Про морион я знал. В средневековье с его помощью пытались золото получить, да и в ритуалах магии он занимал важное место. Много веков считалось, что этот камень придает своему владельцу особые свойства, связывает с миром умерших. Но морион на Луне – это интересно.
     - Определили как новый вид мориона, - кивнула Ханни. - Мне даже подвеску из него сделали как первооткрывателю. И назвали «Ханнеритом».
     - Покажи подвеску-то,- попросил я.
     Ханни вытащила из-под выреза своего одеяния подвеску и сняла через голову тонкую, почти невидимую прозрачную цепочку. На ее ладони лежал черный кристалл – я впервые такой видел. Чернее черного, можно сказать. Если черный хрусталь отражает свет на своих гранях, то этот - поглощал. И только при очень малом угле падения света начинал его отражать, но как-то странно, будто искривленно...
     Влада взяла у Ханни украшение и задумчиво его рассматривала.
     - Ханни, а где, конкретно, на Луне эта штольня? Она сохранилась? – через некоторое время спросила она.
     - Сохранилась, конечно, - ответила Ханни назвала координаты района в окрестностях «Луны-10». – Это же не так давно было, лет десять назад.
     Я невольно подумал о том, что у нас тут выражение «лет десять назад» уже становится мемом событий, имеющих к нам какое-то отношение. Надо будет Росиславу Петровичу при этот «ханнерит» вопрос задать. И тут меня «просветлило».
     - Ханни, а ты не помнишь, этот кристалл в штольне - как он был ориентирован?
     - Помню, - тряхнула она головой. - Под углом к поверхности… Постой, ты хочешь сказать… - она запнулась и продолжила. – Ты думаешь, это след той аварии с анамезоном?
      Угу, - кивнул я. – Но надо проверить. Если это так, то, возможно, именно он там возмутитель спокойствия.
     - Он был бы радиоактивен, и вряд ли Ханни из него сделали бы подвеску, - возразила мне Влада.
     - А если в нем так свернулось время, что в нем прошли миллионы лет, и его радиоактивность стала не выше естественного фона? – предположил я.
     - Это фантазии, - вставила Ханни.
     - Фантазии, говоришь? А у нас спасение ее отца, - я кивнул в сторону Влады, - еще та фантазия.
     - Наша очередь рассказывать, давай и расскажем ей, - предложила Влада.
     Дополняя друг друга, мы рассказали Ханни основные моменты истории спасения Славы, которые уже известны читателю.
     - Вот это да, - восхитилась Ханни. – Даже не верится. Об этом же нигде не сообщали, я теперь понимаю, почему…
     Влада опять принялась чесать свой нос. Обычно это говорило о крайне высокой степени ее задумчивости, но нос страдал, и я мягко взял ее за руку. Она поняла, в чем дело, и смущенно улыбнулась.
     - Дурные привычки – это продолжение наших достоинств, - сказал я, привлекая ее к себе. – Сохрани нос. Если не ради меня, то ради потомков хотя бы…
     26
     Засиделись мы за рассказами допоздна, но условились встать рано. Собакисы получили просьбу разбудить нас, что они старательно и выполнили утром. Двое щенков, кажется, Ати и Порти, взяли под опеку Ханни, даже спать с ней отправились. Ни Пусь, ни Джека не возражали. Щенки было предприняли утром попытку «покляться» хвостиками и дать «честное собачье слово», чтобы мы всех взяли с собой, но их оставили под присмотр Джеки. Дебби и Пусь летели с нами.
     На этот раз я посадил коптер прямо напротив домика обходчика у заросшего травой тупика. Правда не сразу. Сначала я сел рядом с кучей шпал на громадный муравейник, скрытый в травяных зарослях. Пришлось срочно убираться на другое место – муравьи были очень возмущены нашим непрошенным визитом.
     Коптер мы покидать не спешили. Девушки отсадили Пуся с колен на свободное кресло и занялись подготовкой разведчика. Очень скоро маленькая машинка зажужжала своими импеллерами и поднялась в воздух. Я превратил лобовое стекло коптера в экран обзора и мог следить за передаваемой картинкой со своего места, а девушки имели для этого перед собой экраны на спинках пилотских кресел и свои планшетки.
     Показалась блестящая от консерванта крыша домика, потом слуховое окно с выбитым стеклом, панорама чердака. Пыли тут, конечно, немеряно… Экран заволокла серая муть, видимо, разведчик сел и поднял пыль.
     - Может, водичкой ее попрыскать? – обернулся я к девушкам со своего пилотского места. – Дрон с навеской есть, приспособить бак не проблема.
     - Сейчас он сам справится, - улыбнулась Влада.
     В самом деле, пыль быстро начала оседать. «Ионизирует и притягивает», - подумал я. Машинка тем временем поползла по чердаку. Он был пуст, только возле слухового окна с разбитым стеклом лежал какой-то запачканный красками ящик с трубками на днище, рядом была куча рисовальных папок, да стояла видавшая виды деревянная табуретка. Ящик мне был по виду знаком, но не мог вспомнить название. Его художники используют… А. вспомнил. «Мольберт», кажется. Что он красками замазан - это здорово, можно будет установить состав. Явно что-то старинное. Папки - надо самому лезть смотреть.
     - Ну, разведка закончена, теперь иду я?
     - Нет еще, погоди. Ты пылесос взял с собой? – остановила меня Влада.
     - Взял, конечно. Возьму с собой. Он маленький.
     - Перебрось его туда дроном. Малыш им почистит немного пол. Шланг для выброса подсоедини, чтобы мне не тратить время.
     Я пошел в багажный отсек доставать пылесос и дрон. Пока возился, девушки вылезли было размяться, но трава по пояс оказалась слишком густой для их гимнастики. Они залезли обратно, обсуждая, чем ее расчистить. Я провел дрон к чердаку и опустил с него полусферу пылесоса с намотанной на нее лентой выпускного шланга рядом с разведчиком. Влада с Ханни опять принялись за дело.
     Разведчик выбросил конец шланга в слуховое окно и начал своим манипулятором двигать пылесос по полу. Скоро мы были вознаграждены – на сером тщательно пригнанном дощатом полу какой-то рельефной карминовой краской был нанесен знакомый рисунок шестиугольника с пирамидой.
     - Теперь можно самим лезть, - довольно сказала Влада.
     Я переправил к домику с помощью того же дрона складную лесенку, потом пару регистраторов и полез продираться в траве сам. Лететь, конечно, легче… Интересная тут трава - так переплетается, что образует сплошной покров, его и разорвать трудно. Махать лазером тут не хотелось, еще пожар наделаешь, резал-рубил проход длинным ножом. Когда добрался, то улыбнулся: доставленные дроном предметы так и лежали сверху травяного матраса. Даже не примяли его.
     Расчистил «пятачок», раздвинул лестницу, залез на крышу. Как я и ожидал, слуховое окно оказалось застекленной дверцей. Запор – прозаический крючок. Но петли «закусило», еле открыл. Пахнуло пересохшим деревом. При моем появлении разведчик зажег свои прожекторы, крохотные, но эффективные. Я улыбнулся в его сторону и помахал рукой, зная, что девушки внимательно следят за каждым щагом.
     - Видим! – отозвался разведчик голосом Влады.
     Я перешагнул через пузырь пылесоса и подошел к рисунку на полу. Заинтересовала краска - будто каменная, даже на ощупь холодная. И лежит ровным бугорком. Чувствовалось, что ходить тут не намеревались. Место для какого-то ритуала...
     Я осторожно перешагнул границу рисунка, он примерно метра два в диаметре был, дошел до центра, где смыкались грани пирамиды, присел над вершиной на корточки…
     - Юра, Юра! – послышался голос Влады. – Немедленно вернись, изображение расплывается.
     Лично я ничего не ощущал, но прыгнул назад.
     - Что там видно? – спросил я.
     - Когда ты присел в центре, то Пусь начал волноваться и рваться за тобой, а изображение на наших экранах начало мутнеть, - сообщила Влада.
     - Пусь уже успокоился, - добавил голос Ханни. – Не ходи туда. Я, похоже, знаю эту фигуру, видела в пещере нашего племенного колдуна, там теперь музей быта. Вот для чего она не помню, точно… Какой-то сильный оберег.
     - Давай повторим, - сказал я Владе. – Сейчас расставлю регистраторы, ты освети все разведчиком и записывай всю информацию, какая придет. А я опять войду и присяду. Выпрыгну по твоей команде.
     - Упрямый, - вздохнула она.
     Регистраторов у меня было всего два, я их поставил под прямым углом друг к другу на краю рисунка, включил все каналы записи и телеметрии, опять прошел к центри рисунка и присел над ним. И все опять повторилось.
     - Ну вот, первый улов у нас есть, - удовлетворенно констатировал я, получив от Влады примерные объемы полученных данных.
     Теперь настала очередь «мольберта» и «папок». Я с удовольствием наблюдал работу маленького разведчика. Он выдвинул из себя боковые упоры и двумя манипуляторами ловко перевернул ящик «мольберта». Потом манипуляторы поколдовали над запорами и открыли их. Поднять крышку малыш не смог, мне пришлось помогать. Да, это был рабочий инструмент художника, вот какого времени – сразу сказать я не мог. В отсеках ящика лежали большие и маленькие тубы с красками, некоторые были почти пустыми и выжатыми. Цвет определялся по пятнам краски на металлической оболочке. Я не увидел на тубах никаких примет фабричного производства – дат выпуска, партии или чего-либо ещё. Была пара кистей, довольно странных: их вроде деревянные по виду ручки, заостренные на одном конце, сами собой распадались на длинные упругие волокна на другом. Рядом, в соседнем с кистями отсеке, лежали тонкие штихели для гравировки, сделанные из какого-то голубого металла. Набор предметов уже сам по себе был ценной находкой. Но больше всего меня поразила внутренность крышки этого ящика. Его поверхность была стеклянной и темной, по краям – металлическая рамка из того же голубого металла.
      Влада, - попросил я, не в силах оторваться о созерцания обнаруженных сокровищ, - переправь мне с дроном мой сканер, а?
     - Я уже просканировала, - отозвалась она. – В разведчике есть такие возможности. А Ханни ищет прототип. Это вроде этюдник середины двадцать первого века, с встроенной фоторамкой, но сканер показывает гораздо более ранний возраст, почти на пять веков больше… Так тебе отправлять твой сканер?
     Я не ответил. Надел перчатки и осторожно повернул ящик к рисунку на полу. На поверхность предполагаемой фоторамки упал солнечный свет. Некоторое время ничего не происходило, потом поверхность стекла начала мутнеть, и скоро я отчетливо видел в ней большую, буквально «заросшую» кристаллами разного вида пещеру, в центре которой горделиво стоял широкий шестигранник с устремленной вверх трехгранной пирамидой… В наступившей тишине было слышно, как «ойкнули» девушки, и вдалеке сказал свое «уаа» Пусь.
     Мне стало ясно, что забирать ящик отсюда нельзя. Исследовать все это надо здесь, в домике обходчика. Поэтому я аккуратно вернул ящик на прежнее место.
     «Папки», как я уже упоминал, лежали небольшой грудой на полу под стропилиной крыши. Я подтянул к себе одну из них и осторожно раскрыл. У папки было две завязки, но одна из них отсутствовала, так что возиться с узелками не пришлось. Внутри было несколько графических рисунков. Даже беглый взгляд на них замечал мастерство художника. На рисунках были виды гор, ущелий, водопадов, выполненных с изумительной, почти фотографической, детализацией. Просмотрев все рисунки, я заметил в папке маленькую желтую от времени бумажку с надписью «Самокопировальная бумага. Мануфактура Пеллегрино, 1886». Вот это да…
     Из истории техники я знал, что первую копирку на красочной основе создали почти одновременно британец Ральф Веджвуд и итальянец Пеллегрино Турри в самом начале девятнадцатого века. И тут вдруг мануфактура с его именем… Я осторожно рассмотрел бумагу. Плотная, почти не пожелтевшая, только по краям какие-то едва заметные дымчато-серые разводы. Машинально посмотрел на ящик и понял, в чем дело. Это скриншоты, снимки с его экрана, или чего там у него на крышке. Поэтому они такие и детальные. Но кому и зачем это было нужно?
     Рассматривая все это, я надиктовывал и записывал увиденное на регистратор. Девушки, без сомнения, мою диктовку слушали. Но просьба Ханни меня удивила:
     - Юра, посмотри один из листов на свет, там могут быть водяные знаки.
     Я взял один из листов и посмотрел через него в сторону слухового окна, откуда лился солнечный свет. На бумаге действительно был знак – контур рисунка на полу. Но не в плане «вида сверху», а в изометрии.
     - Хватит на сегодня, сказал я. Пора уже возвращаться. Кладу все на место и вылезаю.
     - Давай, - согласились девушки.
     Я закрыл папку, положил ее на место и пошел в сторону слухового окна. Мне навстречу било солнце. Но как только я высунулся на крышу, то оказался к полной темноте. Когда глаза привыкли, то увидел над собой звездное небо. Тут была уже ночь. Для меня на чердаке время остановилось, а снаружи оно шло своим чередом…
     27
     Вернулись мы домой уже глубокой ночью. Обратно коптер вела Влада, а я пересел назад. Пусь бурно выразил свою радость при моем возвращении из домика, в коптере залез ко мне на колени и всю дорогу спокойно спал, гарантируя тем самым, что без него я никуда не денусь. Дома Марта и близнецы нас дожидались в столовой, Слава уже ушел отдыхать.
     - Дом, Вебсик доступен? – спросил я перед началом своего краткого отчета.
     - Сожалею, нет, он занят дефрагментацией. Разрешить запись?
     - Да, разрешаю, - ответил я и начал свой рассказ.
     Когда я кончил, наступило недолгое молчание.
     - Вероятно, эти вещи имеют отношению к родичу нашего отца, - сказал Ион. – То, что вы нашли там, - здорово, но нужно обезопасить домик от неожиданностей.
     Зет согласно кивнул брату.
     - Мы сейчас информируем шефа, берем блоки охраны, летим туда и ставим, - продолжил Ион. – Переночуем у матери в поселке.
     «Шефом» они все чаще называли Ростислава Петровича.
     -А мы – отдыхать, ладно? – устало сказал я, поднимаясь из-за стола.
     Ночью мне приснился странный сон. Будто я пытаюсь себя преобразовать в некое подобие рисунка на полу. И смотрю в стоящее рядом круглое зеркало на ножке, как это у меня получается. Наверное, получилось, если я проснулся от того, что Влада отчаянно трясла меня за плечо:
     - Юра! Юрочка, что с тобой, очнись!
     Я сел на постели, стряхивая остатки сна.
     - А что такое?
     - Тебя начало трясти, - сказала она. – И ты что-то мычал.
     Я рассказал ей про сон. Видя, что все вроде обошлось, Влада успокоилась.
     - Толковать сны я не умею, но все это странно. Больше ты туда один не пойдешь. А вот в том, что ты хотел сам стать этим рисунком, – вижу подсказку.
     - И какую?
     - Такую, что тебе надо с Юлей позаниматься. Чтобы она тебе пси-блок поставила. Серьезно. Тут, видимо, есть яд, и нужно противоядие.
     - Ничего не понимаю, какой «яд» ты видишь? – помотал головой я.
     - Отождествление себя с геометрической фигурой есть признак тяжелого психического расстройства, - «врачебным» тоном произнесла Влада и расхохоталась.
     - Да ну тебя, - отмахнулся я. – Ты права - с Юлей есть о чем поговорить. Они с Володей скоро у нас ожидаются?
     Идея пройти пси-тренинг у меня витала давно. Слава и Марта во время подготовки в Институте времени его проходили, но обращаться туда или в СБ мне не хотелось. Пси-тренинг давал возможность сохранения контроля над собой в экстремальной ситуации, и я чувствовал, что мне этого не хватает. Супергероем я никогда не был и не хотел быть, просто тут так все складывалось, что нужна была дополнительная защита. Пси-тренинг ее мог дать. Вопрос в том, владела ли Юля его методиками… Этого я не знал.
     Когда могут прилететь Лещенки, Влада не знала. Похоже, они крепко застряли на юге: клинические испытания методики затягивались. Подвижки в улучшении состояния некоторых пациентов наблюдались, но слишком маленькие. И что-то их там еще держало, они даже на новоселье Вебсика не приехали.
     - Я сама по Юльке скучаю, - сказала Влада. – Недавно с ней разговаривала, что-то у них там не то. Бим и Бом нарасхват, на них даже очередь, а толку мало. Ты спать намерен?
     - Угу, - кивнул я и влез под одеяло.